730 дней - ИЛЁС АЗИЗОВ Страница 9

–Твои позывные: “Турист”, а у Петрова: “Гид”. Во время сеанса связи ни в коем случае не называйте фамилии и имена друг друга. Когда станет очевидным, что мы собираемся в дорогу, ты, Петров, по рации передашь: “Турист, возвращайся назад”. Понял меня?

Он, качнув головой, сделал вид, что понял.

– Валера, после этого у тебя будет всего один час времени.

–Понял Илья, спасибо тебе, никогда не забуду,– произнеся эти слова и спрятав радиостанцию за пазухой он помчался на выход. Объясняя Петрову еще раз и втолковывая насколько его задача ответственна, “наматывая все это ему на ус”, я “сдал пост” и лег спать…

Проснулся на рассвете. Выйдя из палатки, в глаза мне сразу бросился капающий яму Петров, потный, весь в пыли. Яма была выкопана почти в человеческий рост, и он выбрасывал глину через голову, пыхтя и беспрерывно работая.

Обращаясь к нему: “Эй- ау!”, я остановил его и начал допрашивать.

–Что с тобой, совсем ума лишился? Зачем тебе эта яма? Кто тебе приказал?

Не успел он ответить, как с соседней палатки выбежал Валера.

–Оставь его, пусть копает. Он заслужил это. Наказание тому, кто решил поиздеваться и посмеяться надо мной.

Кажется, я понял что случилось, однако разбираться времени не было потому что, если это происшествие дойдет до ушей командира, то точно навлеку беду на свою голову.

–Петров, дай руку, -сказал я, вытащил его из ямы и добавил:

–Немедленно засыпь то, что выкопал.

Он, колеблясь, испуганно посматривая то на меня, то на Валеру, начал закапывать яму.

–Валера, ты мог меня поставить в затруднительное положение, кстати где аппараты?

Принеся рации, он отвёл глаза от моего вопросительного взгляда, и начал объяснять:

– Илья, сам знаешь, я люблю Валентину. Вот вернусь домой, обязательно женюсь на ней. Не мог я не пойти к ней.

–Понимаю, а яма зачем?

–Прости меня. Не смог я удержать свой гнев, – произнеся это, он начал рассказывать о случившемся.

Можно было понять состояние Валеры, который, испытывая тысячекратные мучения, скрываясь от местного населения и от наших патрулей, проходя между местами проживания коренного населения (которые не очень-то радужно приняли бы его), протаптывая дорогу, все же добрался до госпиталя, расположенного в центре Кабула.

«Турист» добрался, отыскал дежурившую девушку, с которой не успел толком поздороваться, а «Гид» зовет обратно: «Турист», быстро вернись! «Турист», быстро вернись!». Десятки раз Валера спрашивал его о том, что случилось, но Петров ничего другого не отвечал ему.

На самом деле Петров сделал это неумышленно. Сильно уставший от выполнения всяких приказаний и поручений, данных ему чуть ли не каждым бойцом, встретившим его на своем пути, он заснул. Во время сна Петров неосознанно включил рацию и усердно продолжил выполнять поставленную перед ним очередную “задачу” (это явление в буквальном смысле можно назвать галлюцинацией).

Яростный и гневный Валерий, который был близок к своей, так и недостигнутой цели, теперь срывался на бедного Петрова…

Город в подземелье

Спустя некоторое время был отдан приказ об отправке. Чем ближе мы приближались к перевалу Мохипар, в направлении Кабул-Джелалабад, «идущая» к нам навстречу гора, через свои объятия, доставлявшая реку Кабул, являющуюся правым притоком реки Хинд, будто выставляла напоказ свое величие и смотрелась более грандиозно.

Еще в школе я ходил в фотокружок, и, в этом направлении, мною были приобретены некоторые навыки. Мне на глаза попался не принадлежащий никому фотоаппарат “Смена”, который залежался где-то в одном из уголков казармы и словно говорил: “Я жду тебя”. Он оказался в рабочем состоянии и я положил его среди своих вещей.

Вот сейчас эта вещь мне пригодилась. Колонна ползком поднималась на перевал, а я, будто забывая тяжелую ношу периода войны, восхищаясь красотой природы, фотографировал (некоторые из этих фотоснимков прилагаю к данной книге).

Перевал был крутым. Построенные во времена колонизации англичан прорытые тоннели в трех или четырех местах и выложенные камнями, проходимость дорог которых была улучшена уже нашими, представляли чудесное зрелище. А на другой стороне перевала – более красивый ландшафт: арчовая роща сгущалась, местами были видны пальмовые деревья.

Увидев вдруг обезьяну, испугавшуюся от грохота военной техники и прыгавшую с одной ветки на другую, я не поверил своим глазам: ”неужели здесь обитают обезьяны?”. Пока мы проходили вдоль деревьев, растущих на огромных площадях, приятный запах обильно раскрывшихся цветочков апельсинов щекотал мое обоняние. Зимой и летом цитрусы были темно-зеленого цвета, и их плоды росли на открытой местности. Мне казалось, что город Джелалабад, расположенный в провинции Нангархар, был чем-то похож на индийский. По северной стороне города протекает река Кабул, а южная его сторона упирается в холмы, прилегающие к тем горным цепям, через перевал которых мы пришли. На западе находилась низменность, на востоке – город. Он находился в холмистой местности, и простирался у горных цепей, растянутых вдоль границы с Пакистаном.

Мы расположились у незнакомой нам воинской части на зеленой возвышенности. Я точно знал, что мои друзья, Уткир и Тура находились в Джелалабаде. “Где мне их разыскать?”,– погружаясь в раздумье, я решил расспросить у солдат в той воинской части. Однако ни одна душа не смогла толком ответить, знают или не знают о них. По выяснения, вникая в подробности, мне стало известно, что здесь находится ни одна воинская часть, а несколько. Но прежде чем достичь результата начатых мною, так называемых расспросов, мы отправились на операцию “Черная гора”.

Пройдя около тридцати километров по дороге, направленной на восток от города, которая могла бы привести нас в город Пешавар Пакистана, мы продолжали двигаться направо, по полевым дорогам. Возможно, это и была Черная гора, так как начинавшиеся с левой и с правой стороны дороги отдельные вершины все более возвышавшихся гор, имели черный оттенок.

“Если Бог захочет давать что-либо своему рабу, то он укажет ему пути, ведущие к нему”, – это приблизительный смысл узбекской пословицы (изм. переводчиком). Пока я расспрашивал и искал друзей, мне стало известно о том, что Уткир и Тура тоже участвуют в этой операции. Однако разыскать их на той территории, где проводилась крупная операция армейского масштаба, была равносильна поиску иголки в стоге сена. Позже выяснилось, что в этом бою Уткир получил ранение, а Тура, после возвращения с этих боевых действий, участвовал в другой боевой операции, где попал на мину и лишился одной ноги. Об этом известии я узнал лишь спустя семь месяцев, от самого Уткира, с которым мы позже встретились в Гардезе.

Мы долго шли в сторону Черной горы. Наконец,