Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза Страница 37

Тихо и величественно вошел на трон Папа, окруженный кардиналами и преподал всем благословение. Все присутствующие преклонили колени; настала мертвая тишина. Рядом с троном стал человек, в самой грубой одежде, с посохом в руке – это был Петр Пустынник. Он начал говорить во имя Христа: напомнил обиды и гонения, причиненные турками, рассказал, как христиане, обремененные цепями, таскают плуги или переносят на спинах тяжелую ношу, как турки отбирают деньги за то, что христианин мог поклониться Гробу Господню, как у нищих отнимают кусок хлеба и сдирают последние лохмотья, как тащат священников на поругание: секут их розгами, рвут на них священные одежды и казнят.

Клермонский собор

Рыдания не дали закончить проповеднику: он совсем изнемог, упал на колени и рыдал неудержимо. Собрав последние силы, он вдруг поднялся и могучим голосом призвал сильных мира на защиту веры и креста. Как награду он пообещал им Царствие небесное.

Уже раздались одобрительные крики, когда заговорил сам Папа: «Вы слышали, что народ, избранный Богом, гибнет под нечестивым игом мусульман. А, между тем, эти люди Божии не хотят покидать Гроба Господня: они боятся отдать его на посрамление. Они не хотят оставить страждущих и больных без утешения. Горе нам, если мы будем наслаждаться при виде этих мучений. Пришло время идти в битву за святое дело. Не за обиды человека вы будете мстить, но за оскорбление, нанесенные Богу и Его Предвечному Сыну. Оторвитесь от ваших домов, идите освобождать Сион, и из рода в род, из века в век, память о вашем благочестии, о ваших подвигах будет сохраняться, как драгоценная святыня».

Когда Урбан закончил, все как один человек, вскочили со своих мест. Раздался дружный единодушный крик: «Да будет воля Божия! Да будет воля Божия!».

Никогда еще человеческое слово не имело такой силы, как здесь, в Клермоне. Когда волнение немного утихло, Папа взял крест и, показав его всем присутствующим, сказал: «Иисус Христос из Своей могилы дает вам этот крест; Он приведет к вам разбросанных сынов Израиля. Носите его на плечах, на груди; пусть он блистает на оружии, на знаменах. Он вечно будет напоминать вам, что Иисус умер за вас, и что теперь вы должны умереть за Него».

Один из кардиналов громким голосом прочел молитву покаяния, весь народ с горячими слезами бросился на колени, бил в себя в грудь и принял отпущение грехов. Присутствующие рыцари и бароны дали клятву защищать веру и своих собратьев-христиан; некоторые государи велели сказать через послов, что пойдут в Святую землю. Вызвался идти и епископ Адемар, человек, близкий к Папе, прославленный своей кротостью и усердием к защите церкви. Все желающие принять крест толпились к святому отцу, который прикалывал его к правому плечу, отчего и сами походы стали называться – крестовыми походами, а воины участники в них – крестоносцами. Папа сам было хотел вести войско, но дела задержали его в Европе, и он назначил вместо себя епископа Адемара. По этому случаю были составлены на время войны особые законы. Всем крестоносцам обещано отпущение грехов, их семейства, а равно и имущество на все время отсутствия поручались церкви и молитвам святых апостолов Петра и Павла. Тех же, которые будут мешать походу, предали анафеме, точно также осудили и тех, которые дадут клятву, а потом не исполнят ее. Срок окончательного выступления в поход назначил сам Папа.

Первый крестовый поход

Тотчас после Клермонского собора начали собираться рыцарские ополчения и собирались они долго, основательно. Так, из южной Франции граф Раймунд Тулузский, человек богатый, умный и набожный, собирался целый год, тщательно вооружая своих воинов. К Раймунду примкнули рыцари и графы южной Франции, тут уже было несколько епископов, в том числе Адемар. Дворянство средней и северной Франции собиралось под знаменами графа Гуго, брата короля. Сын Вильгельма Завоевателя – Роберт, герцог нормандский, чтобы подняться в поход, заложил свою землю брату, королю Англии. На эти деньги вооружил нормандцев и присоединил к ним всех рыцарей Англии, пожелавших принять участие в походе. Граф Роберт Фландрский, как человек богатый, сам собрал большое войско, хотя как полководец был неважный, но мог работать тяжелым мечом и таким копьем, которых другому даже не поднять. Из Прирейнских земель собрался граф Готфрид, герцог Нижней Лотарингии, потомок Карла Великого. Кроме знатного происхождения, он выделялся своим умом, благородством, храбростью и щедростью. В его многочисленном войске, собранном на обоих берегах Рейна, находились между прочими рыцарями и его родные братья: Балдуин, будущий король Иерусалимский и храбрый рыцарь Евстафий. В южной Италии граф Тарентский Боэмунд, старший сын и сподвижник знаменитого норманнского вояки Гискара, был так беден, что не мог на свои средства собрать войско. Но по отваге и мужеству Боэмунд не знал себе соперников; его железная, закаленная натура не боялась никаких лишений; кроме того, как человек бывалый на Востоке, он был очень дорог для прочих крестоносцев. Узнавши, что рыцари южной Италии собираются воевать с жителями одного городка, Боэмунд явился между ними и сказал: «Если целый свет подымается, я не могу сидеть сложа руки. Я выступаю в поход. Кто из вас, рыцари, примет крест спасения и последует за мной на борьбу за Христа?». Как искра в порох упали эти слова среди рыцарей. Они столпились вокруг смелого норманна и потребовали, чтобы он раздал им кресты. В короткое время Боэмунд собрал армию, не уступавшую в числе войскам Раймунда Тулузского и Готфрида Булонского. Тут были и Танкред, племянник Боэмунда; хитрый и жадный, как истый норманн, кроме того, он был честолюбив, искал опасных приключений и славы непобедимого героя.

Осенью 1096 года все приготовления были окончены, и Папа Урбан II написал греческому императору, что 300 тысяч крестоносцев выступают в поход для освобождения Святой земли. Нужно думать, что святой отец считал в этом числе всех слуг, собственно же воинов было гораздо меньше, но они были опытны в военном деле, прекрасно вооружены, снабжены запасами и всем необходимым для трудного и дальнего похода. Одно было плохо, что они не имели общего начальника, никто из предводителей, собравших свою армию, не захотел подчиняться другому. Верховным вождем считался Папа, но он оставался в Европе, а епископ Адемар, заменявший его первое время, почти не принимал участия. Известно