Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов Страница 22

поэта поэта Сергея Александровича Есенина) заключалась в том, что для многих малоимущих мусульман, ввиду невозможности заплатить калым за невесту, женщины (или даже одна-единственная женщина) были прямо-таки недоступной роскошью (в отличие от визирей, эмиров, султанов, улемов и прочих счастливых обладателей золотых динаров, серебряных дирхемов и многочисленных гаремов). Кстати сказать, аналогичная ситуация существовала еще в доисламском Иране – Эраншахре, «Арийской державе» – при Сасанидах, вследствие чего тогдашний персидский революционер, маг-мобед (зоро-астрийский жрец) Маздак – первый засвидетельствованный в истории проповедник уравнительного коммунизма – требовал введения «общности жен» (то есть обобществления, или, выражаясь более современным языком, социализации женщин). Но это так, к слову… Вернемся к нашим карматам.

Ходили слухи о том, что карматские «безбожники», в ходе своих бесчисленных набегов, награбили за пределами зоны своего влияния столько богатств, что даже перестали взимать налоги с собственного населения – им и так всего хватало. Карматам приписывали экстремизм, как в религиозных верованиях, так и в половой жизни (носившей, якобы, совершенно беспорядочный характер, вплоть до промискуитета). Отголоски этих слухов о карматских «беззаконниках» повторялись позднее в обвинениях, выдвигаемых уже против низаритов.

По мере того, как звезда карматов клонилась к закату, шло возвышение магрибских Фатимидов. Их возвышению способствовал прогрессирующий упадок династии Аббасидов. К середине X века положение режима Аббасидов стало хуже некуда. Халифатом управляла целая череда правителей один слабей и ничтожней другого. Его все больше расшатывали социальные конфликты и экономические потрясения. Утрачивавшая реальную власть, династия Аббасидов доживала свои последние дни. В Багдаде в качестве носителя реальной власти, при сохранении номинального главенства аббасидского халифа, утвердилась династия Бундов (или Бувайхидов) – шиитов иранского происхождения, присвоивших себе наследственное звание верховных военачальников вооруженных сил Арабского халифата и иранский светский титул «шаханшах (шааншах) аль-азам» (по-арабски: «малик аль-мулук»), то есть «царь царей» («император»). Возвышение шиитов-Буидов ознаменовало собой конец реального правления, хотя и сильно иранизированных, но все-таки придерживавшихся суннитских верований, Аббасидов. По-прежнему считаясь, формально, верховным духовным и светским правителем, аббасидский халиф-суннит представлял собой в действительности всего лишь лишенную реальной власти марионетку, за ниточки которой дергали подлинные правители – Буиды-Бувайхиды. К тому же он был низведен до уровня креатуры шиитов, поддерживаемой только шиитской группировкой, а не большинством своих суннитских подданных-единоверцев. Так что положение последних халифов из дома Аббасидов было, прямо скажем, незавидным. Можно себе представить, насколько они были раздосадованы и разочарованы необходимостью влачить столь жалкое существование под зорким надзором иранцев-дейлемитов из династии Бундов…

Не в меньшей степени разочарованы и недовольны происходящим были и шиитские экстремисты. Для тех, кто стремился к торжеству воинствующего шиизма, большим ударом стало то обстоятельство, что Бунды поддержали багдадского халифа-суннита, даже лишенного реальных властных функций. Для этих шиитских радикалов, которые считали свой путь единственно истинным и воплощающим их духовные искания, главной мечтой было установление священного чистого шиитского режима; тем более к этому стремились и те, кто был неудовлетворен своей судьбой в силу социальных причин, и кто не собирался мириться с насквозь прогнившим режимом халифата. Единственной альтернативой суннизму стал радикальный измаилизм. Фактическое полновластие Бундов при их бессильной марионетке-Аббасиде еще более дискредитировало и без того уже пребывавший в состоянии глубокого упадка суннитский халифат. В то же время оттеснившая повелителя правоверных на задворки политической жизни, Буидская «шаханшахская» династия, в конце концов, расправилась с умеренными шиитами, усмотрев в них серьезных соперников, в том числе и в плане влияния на аббасидского халифа.

Тем временем в Ифрикии набирал силу режим измаилитов-Фатимидов. На протяжении первых десятилетий X века они несколько раз совершали вооруженные вторжения в Египет-Миср, но всякий раз терпели поражения. Однако магрибские халифы-Фатимиды не только мерились с Египтом силами в открытую, на поле боя, но и усердно плели в Миере свою агентурную сеть. Тайные агенты Фатимидов раздували среди египетского населения чувство недовольства, одновременно снабжая свое фатимидское руководство в Магрибе ценными сведениями о положении дел в соседней стране. Таким образом, в сфере подобной подпольной пропагандистской и агентурной деятельности пальма первенства отнюдь не принадлежала низаритам, которых в описываемое время еще попросту не существовало. Очередное возводимое на низаритов обвинение оказывается, при ближайшем рассмотрении, таким же ложным и несправедливым, как и предыдущие.

Окончательного триумфа Фатимиды добились после прихода к власти четвертого измаилитского халифа по имени Абу Тамим Мадд аль-Муизз Лидиниллах. Величайшим из его военачальников был человек иноземного происхождения по имени Джавхар аль-Руми (то есть «румиец», «ромей», «византиец»), или ас-Сикилли (что значит «сицилиец»). В 969 году Джавхар, (привезенный в свое время в Ифрикию с отнятой мусульманами у ромеев Сицилии в качестве раба, обратившийся в ислам и сделавший у «агарян» блестящую военную карьеру), преодолев пустыню, вторгся в Миер во главе стотысячного войска. Войска тюркской династии, правившей Миером, но чуждой по происхождению местному населению, были разгромлены близ древнего города Фустата, и скоро весь Египет оказался завоеванным экспедиционным корпусом лучшего полководца Фатимидов. Джавхар ас-Сикилли привез с собою в покоренный Миер план нового города, который был заложен им неподалеку от Фустата на Ниле. Этот новый город, возведенный посреди песчаного плоскогорья и получивший название «аль-Кахира», то есть «Победоносный», снискал себе известность во «франкском» мире под искаженным названием «Каир» (или «Вавилон»).

Триумф измаилитов-Фатимидов над Миером был окончательно завершен и закреплен в 973 году, когда халиф аль-Муизз вступил в новый город аль-Кахиру, дабы в нем воцариться. С собой халиф привез не только колоссальные богатства для подкупа своих новых, египетских подданных, но и гробы своих предков, которых намеревался перезахоронить в «стране пирамид». Он учредил немало учебных заведений, включая высшее религиозное училище под названием аль-Азхар, претендующее на звание первого в мире университета и существующее в Египте по сей день. Казалось, что претворяются в жизнь давние притязания Фатимидов на гегемонию над всем «дар-аль-исламом». Похоже, не было в мире силы, достаточно мощной, чтобы воспрепятствовать измаилитским халифам Магриба и Миера идти поистине семимильными шагами к этой заветной цели…

Но так только казалось со стороны. В действительности их гегемонистские расчеты во многих отношениях не оправдались. Немало представителей шиитской правящей касты Магриба перебралось, вслед за фатимидскими халифами, в Миер. Многие из магрибских подданных Фатимидов по-прежнему сохраняли дух независимости и готовность, при удобном случае, доказать свое свободолюбие на деле. Переселившись из Магриба, закрепившись в Миере и начав уделять основное внимание восточным делам, Фатимиды стали довольно быстро утрачивать контроль над подвластными им западными, магрибскими областями. Но и осуществление планов задуманного Фатимидами подчинения их власти отдаленных от Миера областей Востока сталкивалось со все большими трудностями. Карматы-«уравнители» (хотя апогей их могущества остался в прошлом) по-прежнему были влиятельной