Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов Страница 21

факте, как Фатимиды, так и карматы в равной степени не пользовались доверием и были под подозрением у многих других влиятельных исламских группировок, часто ошибочно отождествлявших карматов с измаилитским движением вообще и употреблявших слова «карматы» и «измаилиты» как синонимы. И, поскольку династия Аббасидов была, вне всякого сомнения, общим врагом как карматов, так и Фатимидов, делался чересчур поспешный вывод, что карматы и Фатимиды якобы всегда действовали рука об руку.

В действительности же подобный взгляд на тогдашнюю ситуацию представляется сильно упрощенным. Силы карматов были, в конце концов, сломлены, но, когда они потерпели окончательное поражение в Сирии, этот разгром лишь придал их действиям особенно ожесточенный характер. Карматы повергли весь исламский мир в страх, ужас и негодование своими нападениями на караваны благочестивых паломников, направлявшихся в священный город Мекку. В ходе наиболее кровавого из этих нападений число убитых достигло двадцати тысяч человек. Сильно страдали от карматских набегов и многие крупные торговые города, расположенные за пределами Аравийского полуострова, включая Куфу и Басру. И, наконец, в 930 году произошло самое страшное и кощунственное событие, которое мог себе представить правоверный мусульманин. В этот году карматы неожиданно напали на сам священный город Мекку, переполненную на тот момент паломниками, совершавшими хадж. Мекка, совершенно не готовая к нападению, была захвачена карматами в мгновение ока безо всякого сопротивления. С налету овладевшие священным мусульманским городом карматы учинили в Мекке поголовную резню. Кровь убитых захватчиками жителей святого города и прибывших в него паломников буквально текла по улицам священного города. Беспощадно перебив паломников, карматы завершили свой набег чудовищным святотатством. Они кощунственно выломали из стены Каабы вделанный в нее, почитаемый арабами еще с доисламских времен, священный черный камень (упавший с неба в незапамятные времена метеорит) и увезли его (либо целиком, либо – частично, отколов от святыни половину) в качестве военной добычи, в свой восточноаравийский анклав под названием Аль-Ахса (откуда черный камень был возвращен в Мекку из Куфы, куда ее доставили карматы из своего «государства, именуемого порой «коммунистическим», поскольку там якобы была отменена частная собственность, и все было общее, включая рабов и даже жен! – только в 951 году).

Данный вопиющий факт служит наглядным свидетельством существования к тому времени глубоких теологических конфликтов между разными течениями ислама. Не подлежит сомнению наличие определенных элементов, не удовлетворенных положением дел в исламском мире, и стремившихся, к восстановлению его прежней чистоты, или, выражаясь современным языком, к его «перезагрузке». Вне всякого сомнения, резня паломников и жителей, учиненная карматами в Мекке – месте зарождения ислама, потрясла многих других мусульман до глубины души. Чудовишная мекканская бойня дала анти-измаилитским пропагандистам очередной желанный повод к обвинению не только подлинных преступников и святотатцев – карматов, но и всех измаилитов в целом в заговоре с целью разрушения ислама. Подобные комментаторы происшедшего, возводя на всех измаилитов обвинения в убийствах, святотатствах и немыслимых кощунствах (вплоть до публичного мочеиспускания на похищенный ими священный черный камень), сознательно (скорее всего) игнорировали то обстоятельство, что карматы давно уже отделились от других измаилитских группировок. Между тем, самое вопиющее кощунство карматов (с точки зрения их противников) было еще впереди.

В 931 году возглавлявший карматов человек по имени Абу Тахир аль-Джаннаби, несший всю полноту ответственности за набег на Мекку, объявил, что якобы узнал «подлинного Махди» в некоем молодом иранце, незадолго перед тем прибывшем в Бахрейн (представлявший собой главную опорную базу карматов в описываемое время). Уже сам факт подобного утверждения красноречиво свидетельствует о том, что на тот момент карматы отнюдь не действовали рука об руку с магрибскими измаилитами из дома Фатимидов. Ибо Фатимиды утверждали, что их имамы ведут свое происхождение напрямую от Мухаммеда, и были вынуждены вести скрытое существование на протяжении длившихся долгие десятилетия гонений на измаилитов. И что в силу данного обстоятельства только Фатимиды являются истинными вождями ислама. Выдвинутое же карматами утверждение, будто они распознали «истинного Махди» в некоем никому не известном иранце, невозможно было расценивать никак иначе, чем открытый вызов притязаниям и авторитету Фатимидов.

Впрочем, провозглашение карматским лидером Абу Тахиром молодого иранца «истинным Махди» оказалось для карматов роковым. Очень скоро выяснилось, что они допустили серьезный просчет, сделав ставку явно не на того человека. Во-первых, якобы «опознанный» Абу Тахиром «истинный Махди» имел крайне необычные для мусульманина религиозные наклонности. В этом он, впрочем, не был одинок – к примеру, многие карматы увлекались астрологией и, узнав о конъюнкции, или соединении, планет Мустари (Юпитера) и Зухал (Сатурна), восприняли это небесное явление как предзнаменование грядущего великого события. Сохранились сведения о том, что новоявленный «Махди» – милостью Абу Тахира – проявлял большую склонность к почитанию огня, и что, следовательно, его мировоззрение уходило корнями в иранскую маздаяснийскую веру – зороастризм. Избранный по воле Абу Тахира «истинный Махди» проявлял все больше религиозных пристрастий, никак не могущих быть свойственными мусульманскому «спасителю-мессии». Сложившееся положение дополнительно осложнялась тем, что новый Махди либо страдал чрезмерной самоуверенностью, либо был напрочь лишен необходимых политическому деятелю талантов. В скором времени «истинный Махди» начал все активнее утверждать свое господство в той самой группировке, которая вручила ему власть. Ведущие деятели карматского руководства обвинялись им в совершении разного рода преступлений и подвергаться казни. Даже ближайшие родственники Абу Тахира лишились своей былой неприкосновенности. Осознав допущенную им роковую ошибку в выборе «ведомого праведным путем Аллаха», Абу Тахир решил покончить со своей оказавшейся столь непредсказуемой и вышедшей из-под его контроля марионеткой, отрешив ее от власти всего через восемьдесят дней после провозглашения «истинным Махди», а затем – и вовсе ликвидировав.

Все эти явно аномальные явления ясно показали, что движение измаилитов еще было способно порождать все новые ультрарадикальные группировки, невзирая на то, что лучшие дни карматов остались в прошлом. Хотя карматы продолжали контролировать Бахрейн и в новом веке, они оказывались во все большей изоляции и неуклонно теряли влияние в «дар-аль-исламе». При этом воинственность карматов невероятно возрастала. Путешественники XI века, посещавшие контролируемый карматами Бахрейн, замечали, что там практически не сохранилось мечетей, (в которых не постящиеся и не молящиеся Богу еретики-карматы якобы не видели никакого прока). Противники и критики «безбожных» карматов обвиняли их в том, что те якобы обмениваются не только своими вещами (у этих «уравнителей» все было общее), но и собственными женщинами, как неодушевленными предметами, осуществляя, таким образом, на практике пресловутый прицип «общности жен». В данной связи представляется необходимым подчеркнуть, что речь идет об XI веке, нравы которого были настолько суровы, что за прелюбодеяние могли просто-напросто забить камнями. А «горькая правда земли» (выражаясь словами нашего замечательного