Троя. Мифы, история, археология - Олег Ивик Страница 10

Мопс. В битве полегла бóльшая часть амазонок, погибла и сама Мирина. Точных сведений о том, где произошло решающее сражение, Диодор не оставил. Но было это на западе Малой Азии, причем, скорее всего, на побережье, поскольку трудно предположить, чтобы Мирина, имевшая большую армию, позволила захватчикам без боя продвинуться в глубь страны. По всей вероятности, битва произошла на Троянской равнине, и в кургане, который с тех пор носил имя Мирины, действительно была погребена царица ливийских амазонок (авторы настоящей книги напоминают, что исходят из мифологических предпосылок; что же касается того, могли ли исторические выходцы из Ливии сражаться на берегах Геллеспонта за много поколений до Троянской вой ны,– этот вопрос выходит за рамки настоящей главы)… Участвовали ли в этой битве местные жители, а если да, то на чьей стороне,– об этом Диодор умалчивает{108}.

Чуть более достоверная информация сохранилась о других противниках древних троянцев. Геродот рассказал о том, что тевкры (напомним, что так называли обитателей Троады) «еще до Троянской вой ны переправились в Европу по Боспору, покорили всех фракийцев, дошли до Ионийского моря и на юге – до реки Пенея[33]»{109}. Существовала даже версия, что именно для этого похода были изобретены корабли{110}. О подобных походах пишут и другие авторы, например, Ликофрон. Кассандра в его поэме заявляет:

А дед мой, овладев равниной Фракии,

Страной эордов, галадрейцев[34] землями,

Пеней установил своей границею.

Надел ярмо на шею им, оковы он,

По силе – юный воин, лучше всех в роду{111}.

Правда, приписать своим предкам походы аж до самого Ионийского моря Кассандра не рискнула, но покорение Македонии она, во всяком случае, признала. Отметим, что Кассандра говорит о завоевательных походах «деда», но, вероятно, она употребляет это слово в широком смысле, имея в виду «пращура»,– древние комментаторы в один голос утверждают, что речь идет именно об Иле, который приходился пророчице прадедом{112}.

И наконец, расскажем о вой нах, которые Ил вел в Малой Азии со своими ближайшими соседями. Одним из этих соседей был знаменитый Тантал – тот самый, который позднее, в Аиде, страдал от голода и жажды, стоя по подбородок в воде среди отягощенных сочными плодами деревьев{113}. Но до того, как царь попал в такое малоприятное положение, он жил в Малой Азии, и жил очень неплохо. Столицей его обширных владений был город Сипил в Лидии{114}, в районе одноименной горы (ныне Spil Dağı, около турецкого города Измира); на северо-западе его земли занимали часть Идского хребта и граничили с Троадой{115}, на северо-востоке он владел Пафлагонией{116}.

Тантал был ближайшим соседом троянцев. Он пользовался исключительным расположением олимпийских богов, считался их другом и не раз принимал их у себя в гостях{117}. «Если олимпийцы чтили когда-нибудь смертного, это был Тантал»,– говорит Пиндар. Но Тантал не смог «переварить своего великого счастья»{118} и принялся совершать одно преступление за другим. Он похитил у богов нектар и амбросию, дающие бессмертие, для того чтобы угощать этими редкостными блюдами «сверстных себе застольников»{119}. Он «стал сообщать людям запретные тайны богов»{120}. Он участвовал в похищении золотой собаки – любимицы Зевса{121}. Однажды он пригласил к себе во дворец большую группу олимпийцев и, желая испытать их, зарезал своего сына Пелопса (Пелопа) и подал его мясо гостям. Боги отказались от трапезы – только Деметра в задумчивости съела плечо мальчика. Правда, все закончилось благополучно: ребенка оживили, плечо ему сделали новое, из слоновой кости{122}, но расположение олимпийцев было утрачено…

Надо думать, троянцы были не слишком довольны таким соседом, тем более что про Тантала поговаривали, будто именно он, а не Зевс стал любовником и похитителем Ганимеда. Историк III века н. э. Геродиан пишет о вой не между Илом и Танталом – «согласно одним – из-за границ, согласно другим – в связи с похищением Ганимеда». Он рассказывает о сражении у города Пессинунта (13 км к юго-востоку от совр. города Сиврихисара):

«…Вследствие того, что битва длилась долго без чьего-либо перевеса, с обеих сторон пало порядочно людей… 〈…〉 Там, говорят, исчез и похищенный Ганимед, когда брат и любовник тащили его в разные стороны; так как тело его исчезло, то происшествие с юношей стало предметом мифа о божественном вмешательстве и о похищении Зевсом»{123}.

Отметим, что, согласно «Хронике» Евсевия-Иеронима, вой на из-за Ганимеда началась в 1358 году до н. э., т. е. еще в правление Троя, и за юношу вступился не брат, а отец. Так или иначе, Тантал потерпел поражение.

В итоге, по словам Диодора, «став ненавистным богам, Тантал был изгнан из Пафлагонии Илом, сыном Троя»{124}. Впрочем, троянский царь не стал добивать своего противника, даже сохранил за ним какие-то земли и столицу{125}. Историк I века до н.э. Николай Дамасский сообщает, что после поражения Тантал собрался покинуть родину и переселиться на Пелопоннес, «но из-за своего преклонного возраста остался в Лидии»{126}. Погиб Тантал от молнии Зевса, который для пущей надежности обрушил на поверженного царя гору Сипил{127}. Его могилу на Сипиле во II или III веке видел и счел «достойной осмотра» греческий географ Павсаний. А вот Пелопсу, сыну Тантала, остаться в Малой Азии не пришлось – по сообщению того же Павсания, он вынужден был бежать, «когда Ил, царь фригийцев, двинувшись на него походом, прогнал его»{128}. Беглец обосновался в Греции, на полуострове, который вскоре получил имя Пелопоннес (буквально «остров Пелопса»). Внуки Пелопса, Агамемнон и Менелай, отомстили за деда, возглавив поход греков на Трою; а позднее под осажденную Трою, по велению оракула, были привезены и кости самого Пелопса.

Ко времени правления Тантала относится сообщение о землетрясениях на западе Малой Азии, которые затронули и Трою. Страбон, рассказывая о катаклизмах в этом регионе, пишет, что «одни из них происходили в древности в Лидии и Ионии в царствование Тантала и поглотили не только селения, но и разрушили гору Сипил; из болот там возникли озера, а Трою затопило волнами»{129}. Впрочем, в троянском цикле мифов следы этого наводнения не сохранились.

Ил женился на Эвридике, дочери некоего Адраста. У них родился сын Лаомедонт, будущий наследник Ила и отец Приама. Лаомедонт прославился многими деяниями, которые подробно описаны древними авторами. Поэтому ему, его сыну Приаму и всем событиям, произошедшим от конца правления