ПоэZия русской зимы - Алиса Владимировна Орлова Страница 32

Октябрь 2022 г.

«Алёша, ты вырос. Алёша, иди…»

Алёша, ты вырос. Алёша, иди.

Алёша, Алёша, звезда на груди,

Ты помнишь дороги, которыми шли,

Закат, по-над степью звенящий вдали,

Алёша, а помнишь, как ты отошёл

За красную ленту, за речку Оскол?

Оставленный город в огне сентября,

Алёша, пусть всё это было не зря.

Я знаю, ты снова ушёл от неё,

От той, чьё дыхание – тьма и гнильё,

От той, чьи костяшки гремят как затвор,

От той, до которой тебе до сих пор

Всё не было дела; и пусть горит степь,

Но Бог запрещает тебе умереть,

Он знает когда, ведь на то он и Бог.

Я верю, Алёша, я знаю, ты смог.

Алёша, ты помнишь дорогу. Иди.

На запад, на свет, на косые дожди.

Алёша, тебе эту чашу нести.

Ты будешь свободен.

Работай.

Лети.

Сентябрь 2022 г.

«В стране, где ещё холодней…»

В стране, где ещё холодней,

Где больше не требуют визы,

Харон привечает друзей

От Горби до бабушки Лизы.

А точка на карте горит,

А точка ещё горячее,

На карте откроется вид

От Купянска до Балаклеи.

Где ночи и дни нелегки,

Где степи от пламени голы,

Комроты читает стихи

От Рыжего до Моторолы.

Пока засыпает страна,

В наушниках у командира

Есть музыка только одна —

От Вагнера до Бранимира.

Сентябрь 2022 г.

«Превращаясь в белого журавля…»

Превращаясь в белого журавля,

Оглядывается и видит: позади земля,

Позади Москва, Садовая-Кольцевая,

А у нас тут теперь с тобой ни кольца ни края,

А мы, говорит, превращаемся в журавлей,

Это из старой песни, хорошая песня, летим быстрей,

Смотри, мы ведь тоже летим V-образным клином,

А помнишь, были ещё стихи, о привкусе Украины.

Превращаясь, читает стихи про себя и уже не боится,

Я, говорит, теперь не солдат, я теперь полуптица,

И кто-нибудь снизу увидит нас через дым и копоть:

Смотри, как красиво. Наши летят работать.

Июль 2022 г.

Ксения Першина

«у кого глаза велики, чтоб увидеть это…»

у кого глаза велики, чтоб увидеть это,

как сживают воду, траву, раскрашенный лист со света,

инфолента проваливается во тьму – не даёт ответа.

всё пытаясь преодолеть зажим,

мы прогуливаемся от гримёрки до туалета,

повторяя «а всё же жив».

как дымком в лицо, вылетая, дохнула спичка,

как мы Богу кидали картинки и песни в личку,

как на всё на это небесная методичка

неизбежно даёт добро,

под землёй гудит инфернальная электричка

не прорытого здесь метро.

как под жидким солнцем февральский ледок не тает,

как имущий власть неимущего покрывает,

в желторотое небо верхушки свои вонзают

придорожные тополя,

между нами стоит, между нами опять гуляет

эта голая мать-земля.

если хочешь видеть что-то поинтересней,

положи под язык сердечную песню песней,

таблетку завета, сухую облатку праха

и вдохни глубоко

Лада Пузыревская

Что ты знаешь

Что ты знаешь о жизни заснеженных тех городов,

где секундная стрелка годами стоит, как влитая,

и короткая память не стоит напрасных трудов,

и хрипят самолёты, с саднящего поля взлетая.

У остывшей земли на краю без причины не стой —

прибирает зима в ледовитом своём фетишизме

выживающих чудом в местах отдалённых

не столь.

Что ты знаешь о жизни?..

Родом из отмороженных окон – куда нам таким?..

И тебе не понять,

постояльцу нарядных бульваров,

отчего так бледны одолевшие брод седоки

и не смотрят в глаза, отпуская своих боливаров.

Что ты знаешь о жизни, немногим длиннее стишка,

где случайным словам

в изувеченном ветром конверте

до последнего верят и крестятся исподтишка —

что ты знаешь о смерти

искромётных свечей, позабытых у пыльных икон,

где Господь раздаёт векселя в неизвестной валюте

и всё так же один – налегке по реке босиком

отправляется в люди.

Молчать по-русски

смотри, как часовой затянут пояс,

сибиряки живыми не сдаются.

из города опять уходит поезд,

они здесь никогда не остаются.

и было бы нисколечко не жаль, но

в далёкие края из википедий

они увозят, просвистев прощально,

героев наших маленьких трагедий.

ковчег плацкартный, междометий грозди,

в багажных полках сумки и разгрузки,

умеют с детства каменные гости

петь на попутном, а молчать по-русски.

кто – семечек купив у бабы клавы,

кто – загрузившись огненной водою,

они, беспечно сдвинув балаклавы,

делиться станут хлебом и бедою,

а то – хвалиться арсеналом скудным

трофейных снов про море, эвкалипты.

а ты стоишь под куполом лоскутным

и только повторяешь – эка влип ты.

всех где-то ждут в какой-нибудь вероне,

за что же втоптан в снежный мегаполис

ты, белым обведённый на перроне?

из города опять уходит поезд.

Никого не прощая

выходили из круга, говорили о разном,

забывали друг друга наши мальчики в красном,

наши девочки в белом, провожая, – прощались,

обведённые мелом больше не возвращались

вон – пустые