На огненной черте - Константин Михайлович Симонов Страница 53

Гудит телефон.

Л ю с я (берет трубку). Я Ласточка… Ага, сейчас… (Крупину.) Майор на проводе.

К р у п и н (берет трубку). Алло!.. Товарищ третий, докладывает капитан Крупин. Шестой приказал доложить, что груз до сих пор не прибыл… Через час?.. Ясно!.. Пока спокойно… Да мы-то готовы, лишь бы было чем… Слушаюсь. (Кладет трубку.) Пойду. Где тут у вас пулеметчики?

М а ш а. Я вас провожу. (Уходит с Крупиным.)

Л ю с я (напевает).

Чаму ж мне ня петь,

Чаму ж ня гудеть?..

Входит  В а л и е в.

В а л и е в. Это мы. Салям алейкум, Люса. Здравствуй.

Л ю с я. Здравствуй, Муса. Чего пришел?

В а л и е в. Маша Ковалева лекарство брать будем. Сержант Шапкин мало-мало больной стал. Сказал: один татарин, два шеренга стройся — айда, лекарство бери. Мы подумал: Люса давно не видал. Айда, пошел.

Л ю с я. Как же — давно? Вчера только виделись. Чудак ты, Муса. Ну зачем я тебе нужна?

В а л и е в. Мы, Люса, тебе жениться хотим.

Л ю с я (усмехаясь). У вас, у татар, говорят, закон есть — на татарке жениться.

В а л и е в. Ай, глупый человек сказал. Старый закон был, худой закон. Советский власть новый закон давал. Русский, белорусский, татарин — все равно. Всякий девушка жениться можно.

Л ю с я. А правду говорят, что у татар женщина плохо живет? Нельзя никуда ходить. С другим мужчиной слова не скажи.

В а л и е в. Ай, зачем ты глупый человек слушал? Глупый человек татарский закон не знает, не понимает. Везде ходить будем — клуб, кино, гости ходить будем. Другой мужик говори, пожалуйста. Другой мужик гулять нельзя, говорить можно.

Л ю с я. Вот видишь. А если я с другим гулять захочу?

В а л и е в. Муж есть, зачем другой мужик надо? Который жена другой мужик гуляет — шибко худо будет. Татарский закон — строгий закон. Старый время худой человек такой жена убивал, резал.

Л ю с я. Муса… а что, если девушка другого человека любила?.. Ну, в общем, гуляла с ним. Как же замуж выходить?

В а л и е в. Какой человек любишь, такой человек замуж ходи… Зачем другой человек любить?

Входит  М а ш а.

М а ш а. Тишина какая-то зловещая стоит. Даже жутко. Сейчас, Муса, я тебе дам таблетки. (Снимает шинель и берет сумку.) Вот хорошо, что ты пришел. А то Люся совсем загрустила, тоскует. Даже плакала.

Л ю с я. Ну зачем ты?

В а л и е в. Ай-ай, Люса. Зачем плакал? Какой беда есть?

Л ю с я. Никакой беды. Просто так.

В а л и е в. Просто так худо плакать, когда война есть. Война пошел — веселый надо быть. Война сам худой — много кровь есть, много слезы. Зачем другой слезы надо? Сам себе трудно делай.

М а ш а. Правильно, Муса. Вот ты никогда грустный не бываешь.

В а л и е в. Зачем грустный? Мы всегда веселый. Другой человек глядит — тоже веселый станет. Шутка делаем, песня поем. Люса, хочешь, смешной песня будем петь? Веселый будешь.

Л ю с я. Я же по-татарски не знаю.

В а л и е в. Русский песня, все понимать будешь. Старый время купец на Казань пел. Богатый человек, деньга много, ходил-гулял, вино пил, безобразия всякий делал. Потом песня пел.

М а ш а. Тише! Стреляют!.. (Прислушивается.) Нет, показалось. Ой, скорей бы уж они атаковали, а то хуже измучаешься — все думаешь: вот-вот начнется.

Л ю с я. А ты не думай. Все равно!

В а л и е в. Зачем бояться? Немец полезет — крепко бить будем. Давай смешной песня петь. (Поет.)

Мы казанский син купца,

Сам имеем лавка,

Сирный спичка без конца,

Шурум разный, тряпка.

Когда Казань мы проживаем,

Удобства жизни находим —

Два часа бульвар гуляем,

Шесть часов подвал сидим.

А в Панаевском саду

Музыка играется,

Разный сорта барышня

Туды-сюды шляется.

Мы, барышня, любим вас

Каждый день и каждый час.

Слышны вой снарядов и близкие взрывы.

М а ш а. Вот! Начинается…

Снова близкие взрывы. Крики за сценой: «Ковалева!», «Маша!» «Санинструктор!»

Ой, кого-то ранило! (Набрасывает шинель, хватает сумку.)

В а л и е в. Айда, окоп бежал! (Убегает с Машей.)

Гремят взрывы.

Л ю с я (присев на топчан, сгибается и морщится от боли). Хоть бы убило! Хоть бы убило! Не могу я больше… (Горько плачет.)

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Комната в крестьянской хате, где поместился Громов. Дощатый стол, застеленный газетами, скамьи у стен, кровать и под ней чемодан. В стене против зрителей — два окна. Справа — дверь в сени.

С у б б о т и н  возится у печи. За столом — Г р о м о в. Около него — наполовину выпитая бутылка, миски с капустой и огурцами, колбаса и хлеб.

Г р о м о в. Нет, ты мне доложи, Суббота, почему ты Руслан?

С у б б о т и н. Откуда я знаю, товарищ капитан. Назвали так.

Г р о м о в. Должен знать. Солдат все должен знать. Суворов Александр Васильевич требовал. И я тоже требую. Нет, ты мне доложи — почему Руслан? У нас собака была Руслан. А ты человек.

С у б б о т и н. Ну и что ж. Вон котов всех Васьками зовут. Выходит, человеку и Василием называться нельзя?

Г р о м о в. Вот… Правильный ответ. Люблю солдатскую смекалку. Суворов Александр Васильевич любил, и я люблю. Молодец, Суббота! Вот тебе за это… (Наливает в стаканы.) Выпьем во славу русского оружия.

С у б б о т и н. Не могу я пить, товарищ капитан. Душа у меня этого самогону не принимает.

Г р о м о в. Ну и черт с тобой. Сам выпью. Во славу русского оружия. (Чокает стаканы друг о друга и выпивает один за другим.) Суббота, давай еще самогону!

С у б б о т и н. Нету уже, товарищ капитан. Вы уже все выпили.

Г р о м о в. Врешь, Суббота! Врешь! Там две бутылки было… Я одну выпил… одна осталась. Давай сюда! Я приказываю!

С у б б о т и н (умоляюще). Хватит, товарищ капитан. Захмелели.

Г р о м о в. Ты кого учишь? Ты командира учишь? Выполняй!

С у б б о т и н (достав из-за печи бутылку и ставя ее на стол). Ну ее, такую службу! Отпустите меня в роту, товарищ капитан. Не могу я глядеть, как вы сами над собой такое делаете.

Г р о м о в (наливая в стакан). Не твое дело! Когда захочу, пошлю в роту. Во славу русского оружия! (Пьет.) Ты думаешь — ты Руслан, значит, ты меня учить можешь? Ты думаешь — ты тот Руслан, про которого Пушкин писал? Врешь, Суббота. Тот Руслан богатырь был, а ты нет. И у того Людмила была, а у тебя нету Людмилы. Суббота, почему у тебя нету Людмилы? Я тебе найду Людмилу… Найду и женю. Вот… в третьей роте телефонистка Люська. Люська — это Людмила… Я тебя на ней женю.

С у б б о т и н (смеясь). А я на ней не хочу жениться, товарищ капитан. Она мне не нравится. На ней татарин женится.

Г р о м о в. Все равно. Прикажу — и женишься.

С у б б о т и н. Это не по службе приказ. Могу не выполнять.

Г р о м о в. Приказ командира — закон. Значит, все! (Задумывается.) Нет, Суббота, не женись.