На огненной черте - Константин Михайлович Симонов Страница 48

Д ы б и н. Сколько ты гитлеровцев здесь уложил?

К у д р о в. Сто девяносто штук.

Д ы б и н. До двухсот не догнал.

К у д р о в. Фрицев примемся догонять, и я свой счет до положенного числа догоню.

Дыбин, Лавров, Климов и Кудров поднимаются на обрыв. Проходят  б о й ц ы.

Д ы б и н. Орлы-гвардейцы! Фашисты отброшены от Волги. И не удержаться им за Доном, за Днепром. Не удержаться на нашей земле! Бейте врага по-волжски, по-русски, гоните его на запад, гоните до тех пор, пока не станет свободной вся наша Советская страна!

Крики «ура!». Музыка.

З а н а в е с.

С. С. Смирнов

ЛЮДИ, КОТОРЫХ Я ВИДЕЛ

Героическая драма в трех действиях, восьми картинах, с прологом

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Р у с а к о в  П е т р  И в а н о в и ч — генерал армии, командующий фронтом, 48 лет.

Ш е в ч е н к о  Г р и г о р и й  О с т а п о в и ч — генерал-майор, командир стрелковой дивизии, 33 лет.

Г р о м о в  А н д р е й  М и х а й л о в и ч — капитан, командир стрелкового батальона, 25 лет.

К р у п и н  В а с и л и й  П е т р о в и ч — капитан, заместитель командира батальона по политической части, 30 лет.

К о в а л е в а  М а ш а — санинструктор, 20 лет.

П е т р е в и ч  Л ю с я — телефонистка, 22 лет.

Б ы с т р о в — старший лейтенант, адъютант Русакова, 28 лет.

Л е т ч и к — младший лейтенант, 19 лет.

Д у б о в о й — старшина роты, 25 лет.

Ш а п к и н  П е т р  Е г о р о в и ч — сержант, 38 лет.

С у б б о т и н  Р у с л а н — ефрейтор, ординарец Громова, 20 лет.

Г у л а й  М и х а и л — пулеметчик, 25 лет.

С к р и п к а  М а к с и м — стрелок, 26 лет.

В а л и е в  М у с а — стрелок, 24 лет.

С а п е р, 48 лет.

А р т и л л е р и с т, 26 лет.

К р а ф т — генерал, командующий немецкой группировкой, 53 лет.

А д л е р — офицер разведки, гауптман, 40 лет.

Ш м и д т — штурмфюрер СС, 25 лет.

Я н — солдат немецкой армии, поляк по национальности, 30 лет.

Действие происходит зимой 1944 года.

ПРОЛОГ

В левой половине сцены освещается кабинет генерала армии Русакова — комната в простой крестьянской хате. Рабочий стол, солдатская койка, под ней — два чемодана. Около стола — сейф. У стола на стене — большая карта фронта, на которой виден глубокий выступ, выдающийся на восток и пронзенный у основания двумя жирными красными стрелами, сходящимися своими остриями. У карты в раздумье стоит  Р у с а к о в, высокий, плотный, в очках. Входит  Ш е в ч е н к о.

Ш е в ч е н к о. Товарищ командующий, генерал-майор Шевченко прибыл из госпиталя для прохождения дальнейшей службы.

Р у с а к о в (снимает очки и идет к нему навстречу). Вольно! Рад тебя видеть, Григорий Остапович. (Пожимает ему руку.) Что-то быстро вылечился. Сбежал, что ли?

Ш е в ч е н к о (смеясь). Врачи отпустили, товарищ командующий. Невмоготу уже. Да еще чуть от вас не забрали.

Р у с а к о в. Как так?

Ш е в ч е н к о. Кадровики метили на соседний фронт к генералу Чижову. Еле упросил.

Р у с а к о в. Ну это дудки! Не дам! Четвертый год вместе воюем, как можно?.. Вовремя успел, Григорий Остапович. Послезавтра операцию начинаем. (Показывает на карту.) Вот.

Ш е в ч е н к о. Операция на окружение?

Р у с а к о в. Да. Видишь, какой мешок. А в мешке лакомый кусочек — десять дивизий. И знаешь, кто ими командует? Старый знакомый. Господин Крафт. Тот, что в сорок первом нам с тобой бока намял. Вот есть возможность свести с ним счеты.

Ш е в ч е н к о. Серьезный противник. А сил достаточно?

Р у с а к о в. Как считать. Если по арифметике, то недостаточно. И войск, и танков, и артиллерии у нас тут меньше.

Ш е в ч е н к о. Как же окружать с такими силами?

Р у с а к о в. А ты не по арифметике считай. Другой счет забываешь — суворовский! Не по числу, а по умению. Маневр решает!

Ш е в ч е н к о. Зима-то гиблая. По такой грязи маневрировать. Как бы погода не помешала, товарищ командующий.

Р у с а к о в. Мешать будет, а помешать не должна. Пора нам наступать во всякую погоду. Словом, принимай свою дивизию, она по-прежнему в армии Трофимова. Наступать вот где будешь. (Показывает на карте.) Видишь, тут село — Яновка. А за ним в десяти километрах Писаревка — Крафт со своим штабом сидит. Ну, в Писаревку они тебя не пустят, пока мы кольцо не сожмем, а Яновкой с ходу овладеть надо. Возьмешь ее, закрепись и стой, как скала. Врасти в землю! Ключевая позиция. Поезжай сейчас к командарму, он тебя с задачей познакомит. Да, я забыл тебя с орденом Ленина поздравить. За Днепр.

Ш е в ч е н к о. Служу Советскому Союзу!.. А как мои люди, товарищ командующий?

Р у с а к о в. Все, кого представлял, награждены. Одного задержал… (Достает из сейфа бумаги.) Вот. Капитан Громов. На Героя.

Ш е в ч е н к о. Вполне заслуживает, товарищ командующий. Исключительно храбрый, талантливый офицер. Командир лучшего батальона.

Р у с а к о в. Знаю его, помню. Парень-то геройский, да вот, говорят, зарываться стал. Цирковые номера откалывает. В атаку в первой цепи ходит, танки гранатами подбивает. Чего доброго, еще в разведку уйдет. В легендарные герои рвется.

Ш е в ч е н к о (смеясь). Уже доложили! Такая натура, товарищ командующий. Любит поиграть со смертью. Русский характер.

Р у с а к о в. Русский характер-то посложнее, Григорий Остапович. Нет, для нашего народа война вовсе не спорт, не игра со смертью, а прежде всего работа. Тяжелая, кровавая, неприятная, но, к сожалению, необходимая работа. И воюют наши люди, как работают, — истово, основательно воюют и, главное, просто, не рисуясь. Вот ты в госпитале повидал, наверно, как наши солдаты раны переносят, как помирать умеют — спокойно, душевно, без паники, без злобы на живых. Вот оно, настоящее геройство, скромное, будничное. А Громов твой уже с рисовочкой. Чапая из себя разыгрывает.

Ш е в ч е н к о. Значит, вы против, товарищ командующий?

Р у с а к о в. Поглядим, как он в этой операции действовать будет. Документы у меня полежат. (Прячет бумаги в сейф.) Не бойся, не забуду. У меня все. Иди.

Входит  Б ы с т р о в.

Б ы с т р о в. Генерал армии Чижов на проводе.

Русаков берет трубку. Шевченко и Быстров уходят.

Р у с а к о в. Сосед?.. Здравствуй, Иван Андреевич… Да… Послезавтра. А что?.. Напирает сильно?.. Понятно. Ну вот, мы кашу заварим, и тебе полегче станет. Поможем по-соседски… Так… Так… Это можно… Хорошо, завтра на Военном Совете обсудим…

Свет гаснет. Справа освещается кабинет Крафта. Ковры, мягкие кресла, дубовый письменный стол как-то не вяжутся с маленькими окнами и неуклюжей печью крестьянской хаты. У стола — К р а ф т. За его спиной на стене — карта фронта. Перед Крафтом — А д л е р.

А д л е р (докладывает). За последние дни передвижение русских усилилось, господин генерал. Вчера у села Рыжковка замечены танки. Возможно, Русаков перебрасывает к основанию нашего выступа танковую армию генерала Гусарова.

К р а ф т. Я не верю этому, Адлер. Просто разведчики засекли несколько русских танков и выдают их за целую армию. С разведчиками это случается.

А д л е р. Это не единственный сигнал, господин генерал. Все данные говорят о том, что русские готовятся…

К р а ф т. Готовятся отрезать нас?

А д л е р. Я не поручусь, но… Признаться, мысль об окружении является при одном взгляде на карту фронта. Этот выступ висит, как балкон на фасаде дома. Стоит подрубить его у основания — и он рухнет.

К р а ф т. Не так просто, Адлер. На этом