Жуазель - Морис Метерлинк Страница 28

Ангус. Он сошел с ума!

Король. Нет, нет, но я потерял ясность духа!.. От всего этого заплакали бы камни в аду!..

Ангус. Уведите его, ему нельзя здесь оставаться!..

Король. Нет, нет, оставьте меня; я боюсь оставаться один… Где же прекрасная королева Анна? Анна!.. Анна!.. Она вся сведена, искажена судорогой!.. Я ее не люблю больше! Боже мой! Какой жалкий вид у мертвых!.. Я не хотел бы ее теперь целовать!.. Покройте ее чем-нибудь.

Кормилица. Мален тоже… Мален! Мален… О! о! о!

Король. После того что я видел, я никого никогда не буду целовать!.. Где же наша бедная маленькая Мален? (Берет руку Мален.) А! Она холодна, как земляной червь! Она сошла, как ангел, в мои объятия… Но это ветер убил ее.

Ангус. Уведем его! Ради бога, уведем его!

Кормилица. Да! Да!

Вельможа. Подождем немного!

Король. Есть у нас черные перья? Нужны черные перья, чтобы узнать, жива ли еще королева… Она была красивая женщина! Слышите вы, как стучат мои зубы?

Утренняя заря заглядывает в комнату.

Король. Слышите, как стучат мои зубы?

Кормилица. Это колокола, государь…

Король. Это, должно быть, мое сердце! А! Я их, видите ли, всех очень любил! Я хотел бы испить воды.

Кормилица (подавая стакан воды). Вот вода.

Король. Благодарю. (Жадно пьет.)

Кормилица. Не пейте так жадно… Вы в поту.

Король. Я так хочу пить!

Кормилица. Идемте, мой несчастный государь! Я вам вытру пот на лбу.

Король. Хорошо. Ай! Мне больно! Я упал в коридоре… Мне было страшно!

Кормилица. Идемте, идемте. Уйдем отсюда.

Король. Им будет холодно лежать на плитах… Она крикнула: «Мама», а потом: «О! о! о!» Жаль ее, правда? Бедная маленькая девочка… Но это ветер… О! Никогда не отворяйте окон!.. Должно быть, это ветер… В эту ночь ветер гнал слепых ястребов! Только пусть ее маленькие руки не лежат на плитах… Вы наступите на ее руки. О! о! Осторожно!

Кормилица. Пойдемте, пойдемте. Надо вам лечь в постель. Пора. Пойдемте, пойдемте.

Король. Да, да, да, здесь слишком жарко… Погасите лампы; мы в сад пойдем; после дождя на лужайке будет свежо! Мне нужен отдых… О! Вот солнце!

Солнце освещает комнату.

Кормилица. Пойдемте, пойдемте; мы отправимся в сад.

Король. Нужно запереть маленького Аллана! Я не хочу, чтобы он приходил пугать меня!

Кормилица. Да, да, мы его запрем. Идемте, идемте.

Король. Есть у вас ключ?

Кормилица. Да, идемте.

Король. Хорошо, помогите мне… Мне немного трудно ходить… Я несчастный старичок… Ноги мои отказываются служить… Но голова крепка… (Он опирается на кормилицу.) Вам не больно?

Кормилица. Нет, нет, опирайтесь смело.

Король. Не сердитесь на меня! Я старше всех, мне больно умереть… Вот! Вот! Теперь все кончено! Я счастлив, что все кончено; мое сердце скорбело за всех.

Кормилица. Пойдемте, мой бедный государь.

Король. Боже мой! Боже мой! Она теперь ждет на пороге ада.

Кормилица. Идемте! Идемте!

Король. Есть ли здесь кто-нибудь, боящийся проклятия мертвой?

Ангус. Да, государь, я…

Король. Ну что ж! Закройте тогда им глаза и уйдемте!

Кормилица. Да, да, идемте, идемте.

Король. Иду, иду! О! о! Как я теперь буду одинок!.. Вот я по уши в несчастье! В семьдесят семь лет! Где же вы?

Кормилица. Здесь, здесь.

Король. Вы не сердитесь на меня? Пойдем завтракать; салат будет? Хотелось бы мне немного салата…

Кормилица. Да, да, будет.

Король. Не знаю, почему мне сегодня немного грустно. Боже мой! Какой несчастный вид у мертвых!..

Бредет с кормилицей.

Ангус. Еще одна такая ночь, и мы все поседеем.

Все уходят, за исключением семи бегинок, которые поют Miserere, перенося трупы на постель. Колокола смолкают. Снаружи доносится пение соловья, петух вскакивает на подоконник и поет.

1889

Непрошенная гостья

Действующие лица

Дед (слепой).

Отец.

Дядя.

Три дочери.

Сестра милосердия.

Служанка.

Действие происходит в наше время.

* * *

Довольно-таки мрачный зал в старом замке. Дверь направо, дверь налево и маленькая задрапированная дверь в углу. В глубине окна с цветными стеклами, в которых преобладает зеленый цвет, и стеклянная дверь, выходящая на террасу. В углу фламандские часы. Горит лампа.

Три дочери. Сюда, дедушка, сядьте у лампы.

Дед. Мне кажется, что здесь не особенно светло.

Отец. Хотите на террасу, или останемся в этой комнате?

Дядя. Не лучше ли остаться здесь? Дождь шел в продолжение целой недели, и ночи стали сырые и холодные.

Старшая дочь. А все же звезды сияют.

Дядя. О! Звезды, — это ничего не доказывает.

Дед. Лучше остаться здесь; неизвестно, что может случиться.

Отец. Прочь все беспокойства! Опасность миновала. Она спасена…

Дед. Боюсь, что ей нехорошо…

Отец. Почему вы это говорите?

Дед. Я слышал ее голос.

Отец. Но доктора уверяют, что мы можем быть спокойны…

Дядя. Ведь вам известно, что отец вашей жены привык пугать нас без причины.

Дед. Я ведь ничего не вижу; не то, что вы…

Дядя. В таком случае надо положиться на тех, кто зряч. У нее был отличный вид сегодня днем. Она спит глубоким сном, и нечего отравлять первый хороший вечер, который случай нам дарит… Мне кажется, что мы вправе дать себе некоторый отдых сегодня вечером и даже посмеяться, не тревожа себя страхом.

Отец. В самом деле, в первый раз после этих ужасных родов я чувствую себя среди своих, дома.

Дядя. Стоит болезни войти в дом, и кажется, будто чужой поселился в семье.

Отец. Но тогда также видишь, что кроме своих нельзя рассчитывать ни на кого.

Дядя. Вы совершенно правы.

Дед. Почему я не могу зайти к моей бедной дочери сегодня?

Дядя. Вы отлично знаете, что доктор запретил.

Дед. Не знаю, что и думать…

Дядя. Напрасно вы беспокоитесь.

Дед (показывая на дверь направо). Мы не разбудим его?

Отец. Нет, нет.

Дед. Он спит?

Отец. Полагаю, что да.

Дед. Надо бы посмотреть.

Дядя. Он меня беспокоит больше, чем ваша жена, — этот мальчик. Прошло уже несколько недель с его рождения, а он еще еле двигается; до сих пор он не издал ни звука; как будто ребенок из воска.

Дед. Мне кажется, что он будет глухой и, может быть, немой. Вот что значит брак близких по крови.

Укоризненное молчание.

Отец. Я почти досадую на него за зло, причиненное им матери.

Дядя. Надо быть благоразумным; бедный