ГАЙДЗИН: Траектория срыва - Влад Эверест Страница 9

Голос мой хрипел, слова давались с трудом, словно я разучился говорить. Я выдохнул, глядя ей прямо в глаза, понимая, что сейчас решается моя судьба.

— Мику, мне нужна помощь. Я угнал её. То есть, я вернул её тебе, спас от пресса, но… Кеничи выгнал меня. Он уничтожил мою машину. Мне некуда идти. Я в розыске, скорее всего.

Она молчала, и эта тишина была громче любого крика. Я ждал, что она захлопнет дверь или позовет полицию, но она лишь внимательно смотрела на улицу, проверяя, нет ли свидетелей. Затем, глубоко вздохнув, она распахнула створки ворот.

— Загоняй, — бросила она коротко. — Быстрее, пока соседи не увидели.

Когда ворота гаража закрылись за задним бампером «Тойоты», отрезая нас от внешнего мира, я, наконец, смог выдохнуть. Темнота пахла пылью, старым деревом и безопасностью. Мику стояла рядом, скрестив руки на груди, маленькая, хрупкая, но удивительно твердая в своем решении.

— Ты расскажешь мне всё, — сказала она тоном, не терпящим возражений. — И если ты врешь — я сама сдам тебя полиции. Но сначала… тебе нужно помыться. Ты воняешь, как бочка с отработанным маслом. Идем в дом.

Ванная комната была старой, но безупречно чистой, выложенной плиткой цвета морской волны. Я стоял под душем двадцать минут, позволяя горячей воде смывать с меня грязь разборки и липкий страх последних часов. Черные ручьи стекали в слив, унося с собой часть моей прошлой жизни. Когда я вышел, завернутый в полотенце, на стиральной машине уже лежала стопка одежды: широкие спортивные штаны и серая футболка.

— Это вещи отца, — голос Мику донесся из-за двери. — Они могут быть велики, но это лучше, чем твой комбинезон.

Разговор на кухне был долгим. Я сидел за низким столиком, ел теплые онигири и рассказывал всё без утайки: про аварию в Питере, про ссылку, про Кеничи и уничтоженную RX-7. Я не искал оправданий, излагая только сухие факты. Мику слушала молча, не перебивая, лишь изредка хмурясь. Когда я закончил, она встала и подошла к окну, глядя на сад.

— Значит, ты преступник, — наконец произнесла она. — Но ты спас машину отца. Он любил её больше жизни. Я почувствовала вину, после того как вы забрали её у меня. Кеничи-сан — старый друг отца, он жесткий человек. Если он уничтожил твою машину, значит, ты сильно его разозлил. Но ты пришел сюда, ты не бросил машину на дороге.

Она повернулась ко мне, и её взгляд смягчился.

— Ты можешь остаться здесь. В гараже есть комната на втором этаже, там отец хранил запчасти. Полиция здесь бывает редко. Но есть условие: ты закончишь ремонт дома. Крыша течет, забор покосился, а у меня нет денег на рабочих. И еще… ты научишь меня водить. Я хочу понять, почему отец так любил эту машину.

Так началась моя жизнь призрака. Днем я превращался в плотника и садовника: чинил крышу, менял прогнившие доски на веранде, красил забор, стараясь не попадаться на глаза соседям. Мику работала в библиотеке и уезжала рано утром, оставляя меня хозяином дома. Вечерами мы учились. Мы выгоняли AE86 на задний двор, и я терпеливо объяснял ей, как работать сцеплением. Она оказалась темпераментной ученицей, ругалась, когда машина глохла, но с каждым разом у неё получалось всё лучше.

Но настоящая магия происходила ночью, когда Мику уходила спать. Я спускался в гараж и оставался наедине с Хачироку. В дальних ящиках верстака я нашел настоящее сокровище отца Мику: старые, но качественные запчасти. Спортивные амортизаторы, блокировку дифференциала, руль Nardi. Ночами я превращал гражданскую машину в боевой снаряд. Я настраивал подвеску, менял расходники, делал её жестче и отзывчивее. Мику не знала об этих изменениях, для неё машина просто становилась чуть громче и резче.

Спустя две недели я не выдержал. Луна заливала окрестности серебряным светом, и зов дороги стал невыносимым. Я тихо выкатил Хачироку за ворота и направился не на популярный Хаконэ, где меня могли узнать, а на старый, техничный перевал Нагао.

Машина ехала божественно. Это была не грубая мощь турбомотора, вдавливающая в сиденье. Это был чистый полет. Легкий кузов послушно следовал за малейшим движением руля. На входе в поворот я лишь слегка сбрасывал газ, и машина, благодаря блокировке, сама вставала боком, требуя лишь точной работы педалью акселератора. Звон атмосферного мотора 4A-GE на семи тысячах оборотов был лучшей музыкой. Я чувствовал каждый камешек под колесами, сливаясь с механизмом в единое целое.

На обратном пути, уже подъезжая к поселку, я заметил в зеркале заднего вида фары. Кто-то ехал за мной, агрессивно повторяя мои траектории. Сердце сжалось — полиция? Но мигалок не было. Это была темная Honda Civic Type R, знаменитый хетчбэк EK9. Я свернул на узкую улочку к дому, и «Цивик» последовал за мной. Остановившись у ворот, я опустил стекло, готовый в любой момент сорваться с места.

Из «Хонды» вышел парень лет восемнадцати, в толстовке с капюшоном и пирсингом в брови. Он подошел к моей машине с улыбкой, в которой не было угрозы, только азарт.

— Хорошая траектория на шпильке, — сказал он. — Я Тоши из команды «Civic Gang». Мы здесь тренируемся. Ты новенький? Я не видел эту машину раньше. Подвеска у тебя настроена интересно, но заднюю ось я бы сделал чуть мягче для этой дороги.

Я выдохнул, понимая, что это просто очередной фанат скорости.

— Я Артем. Просто катаюсь.

— Иностранец? Круто, — Тоши присвистнул. — Слушай, завтра на Нагао будет сбор. Местные против парней из Осаки. Нам нужны быстрые пилоты. Приезжай. Будет весело.

Он подмигнул, сел в свою машину и уехал, оставив меня в смешанных чувствах. Гонки. Баттл. Руки чесались принять вызов, но я обещал Мику не рисковать. Загнав машину в гараж, я поднялся в свою комнату над верстаком. На столе лежал мой старый телефон, который я рискнул включить только сегодня. Экран засветился, оповещая о новом сообщении с незнакомого номера.

Я открыл текст, и холод пробежал по спине. Сообщение было коротким:

«Я знаю, где ты. Верни деньги. Или я приеду сам. Кеничи».

Глава 5. Долг чести

Утро началось не с кофе, а с тяжелого разговора. Мику сидела на веранде, перебирая счета. Когда я вышел к ней и сказал, что еду к Кеничи, она побледнела.

— Ты с ума сошел? — прошептала она. — Он же сдаст тебя полиции. Или твоему отцу.