ГАЙДЗИН: Траектория срыва - Влад Эверест Страница 10

— Я поеду с тобой.

— Нет. Это между мной и ним. И это твоя машина. Я не хочу, чтобы ты видела, как я буду унижаться.

— Артем…

— Я вернусь, Мику. Обещаю. Либо пешком, либо на машине. Но я вернусь.

Дорога до разборки заняла сорок минут. Я ехал медленно, соблюдая все правила. Хачироку урчала довольно, словно чувствовала, что сегодня не будет гонок. Сегодня будет суд.

Я остановился у знакомых ворот. Они были открыты. Двор выглядел так же, как и всегда. Горы металла, запах масла. Но теперь я смотрел на это место иначе. Не как на тюрьму, а как на дом, который я потерял по глупости. В центре двора, там, где раньше стоял пресс, было пусто. Ни следа от моей RX-7. Только масляное пятно на гравии напоминало о том, что здесь погибла мечта.

Кеничи сидел на пластиковом стуле у входа в офис. Он пил чай из термоса и смотрел на меня. Танака перестал крутить гайки и замер, наблюдая. Я заглушил мотор, вышел из машины и подошел к дяде. Он не встал.

— Явился, — сухо бросил он. — Я думал, ты уже на полпути в Осаку.

— Бегать — удел трусов, — ответил я.

— А воровать машины — удел героев? — Кеничи прищурился. — Ты украл машину моего клиента.

— Я спас её. И вернул владельцу. Мику-сан разрешила мне взять её сегодня.

Я сделал глубокий вдох и поклонился. Низко, под девяносто градусов, как учила мама. Так кланяются, когда просят прощения за смертельную обиду.

— Кеничи-сан. Я был неправ. Я нарушил слово. Я вел себя как идиот. Я понимаю, почему вы уничтожили Мазду. Это был урок. Жестокий, но справедливый. Простите меня.

Я стоял в поклоне, глядя на свои кроссовки. Секунды тянулись мучительно долго.

— Встань, — наконец сказал дядя.

Я выпрямился.

— Ты не сообщил отцу? — спросил я.

— Зачем? — Кеничи отхлебнул чаю. — Твой отец — человек занятой. Зачем ему знать, что его сын — вор и угонщик? Я сказал ему, что ты… в творческом отпуске. Живешь у друзей.

У меня отлегло от сердца.

— Спасибо.

— Не благодари. Я сделал это не ради тебя. Ради сестры. Если она узнает, что ты в розыске, её сердце не выдержит.

Он встал, опираясь на трость, и подошел к Хачироку. Обошел её кругом, постучал по крылу.

— Ты хорошо её отмыл. Мотор работает ровно.

— Я перебрал зажигание и настроил карбюраторы, — не удержался я.

— Я слышу, — буркнул он. — Но это не меняет дела. Эта машина стоит денег. Мику-сан хотела продать её мне за двести тысяч йен. Ты забрал товар.

Кеничи повернулся ко мне, и его взгляд стал жестким.

— У тебя два пути, Артем. Первый: ты отдаешь мне ключи прямо сейчас, и идешь пешком куда глаза глядят. Долг закрыт машиной.

— А второй? — спросил я, сжимая кулаки. Я не мог отдать Хачироку. Она была памятью Мику об отце. Она была моим единственным шансом.

— Второй: ты выкупаешь её. Двести тысяч. Плюс пятьдесят, которые ты швырнул мне в грязь — они пошли в счет аренды гаража и испорченных нервов. Итого двести пятьдесят тысяч йен.

Двести пятьдесят тысяч. Это около двух тысяч долларов. Огромные деньги для беглеца.

— У меня нет таких денег сейчас.

— Я знаю, — Кеничи усмехнулся. — Поэтому я даю тебе срок. Месяц.

— Месяц?

— Ровно тридцать дней. Если через месяц ты не принесешь мне двести пятьдесят тысяч — я забираю машину, а тебя сдаю в миграционную службу. И тогда уже никакой отец тебя не спасет.

Я посмотрел на Хачироку. Потом на Кеничи.

Это был шанс. Призрачный, тяжелый, но шанс.

— Я согласен.

— И еще, — добавил дядя. — Ты не появляешься здесь. Ты мне не племянник, ты должник. Хочешь заработать — ищи работу сам. Но если узнаю, что ты торгуешь наркотиками или грабишь людей — наш договор расторгнут.

— Я буду гоняться, — сказал я твердо.

Брови Кеничи поползли вверх.

— Гоняться? На этом антиквариате? Против кого?

— Против всех. На горах платят за победу. Я заработаю эти деньги на трассе.

Кеничи рассмеялся. Громко, искренне. Танака тоже захихикал.

— Ты идиот, Артем. Ты неисправимый идиот. Но у тебя есть яйца. Вали отсюда. Время пошло.

Я сел в машину.

— До свидания, Кеничи-сан.

— Не прощаюсь, гайдзин. Смотри не разбей мой залог.

Я выехал за ворота с чувством странной легкости. У меня был долг в четверть миллиона. У меня был месяц. И у меня была старая Тойота. Но у меня была цель.

Когда я вернулся к Мику, она ждала у ворот.

— Ну? — она бросилась к машине, едва я заглушил мотор. — Что он сказал?

— Машина наша, — ответил я, выходя. — Точнее, она твоя. Но мне нужно… выкупить её.

— Сколько?

— Двести пятьдесят тысяч.

Мику ахнула.

— У меня нет таких денег, Артем! Библиотека платит копейки, ремонт дома…

— Я знаю, — я взял её за руки. — Я заработаю их сам.

— Как?

— Тоши из «Civic Gang» приглашал меня на гонку сегодня вечером. Баттл с приезжими. Там делают ставки.

— Ставки? Это нелегально! Это опасно!

— У меня нет выбора, Мику. Либо я выигрываю, либо через месяц у тебя не будет ни машины, ни меня.

Она смотрела на меня с тревогой. Но потом кивнула.

— Хорошо. Но с одним условием.

— Каким?

— Я еду с тобой.

— Нет, Мику. Там опасно.

— Это моя машина, — твердо сказала она. — И я хочу видеть, как ты будешь на ней зарабатывать. Иначе ключи останутся у меня.

Я усмехнулся. В этой хрупкой девушке был стальной стержень. Дочь своего отца.

— Ладно. Собирайся. Сегодня мы едем на войну.

Вечер на перевале Нагао был прохладным. Мы приехали, когда тусовка уже была в разгаре. Парковка была забита машинами. Здесь были не пафосные мажоры с Хаконэ, а настоящие уличные бойцы. Старые «Сивики», ободранные «Сильвии», «Интегры». Атмосфера была наэлектризована. В центре стояли гости из Осаки. Три машины: красная Mazda RX-7 (FC), черный Nissan 180SX и… о боги… Toyota Supra A80.

Тоши увидел меня и махнул рукой.

— Артем! Ты приехал! И привез подругу? —