Топливо Победы. Азербайджан в годы Великой Отечественной войны (1941–1945) - Михаил Юрьевич Мухин Страница 11

перерабатывавший более полутора тысяч тонн нефти в год – по тем временам, огромный объём[90]. Однако пока этого не хватало, чтобы на равных конкурировать с американскими производителями. Для иллюстрации положения дел на тот момент можно отметить, что в 1873 г. американские нефтяные промыслы поставили на рынок 2705 тыс. пудов нефти и нефтепродуктов, а из Бакинского нефтедобывающего района поступило всего 400 тыс. пудов[91]. Для того, чтобы нефтяная отрасль заняла привычное нам место в экономической структуре мира, требовалось сочетание сразу нескольких факторов. Во-первых, разумеется, прогресс в химической науке, позволивший поставить нефтепереработку на научную основу в индустриальных масштабах. Во-вторых – изобретение керосиновой лампы, создавшей самим фактом своего существования огромный рынок сбыта для продуктов переработки нефти[92]. И, наконец, третьим определяющим фактором, обеспечившим начало нового этапа развития нефтяной промышленности, в котором мы, читающие эти строки, живём и по сей день, стал переход от использования нефтяных колодцев к добыче нефти с помощью буровых скважин. Первая скважина была пробурена в Биби-Эйбате неподалёку от Баку ещё в 1848 г., то есть на 11 лет раньше первой скважины Пенсильвании[93]. Однако, к сожалению, первая апшеронская скважина оказалась бесплодной, поэтому внедрение нового, перспективного способа нефтедобычи надолго замедлилось[94]. Первая подобная продуктивная скважина была пробурена в 1859 г. в США, в западной части штата Пенсильвания, а уже в 1871 г.[95] первая отечественная скважина была пробурена близь Баку, на Биби-Эйбатском месторождении[96]. В дальнейшем число нефтяных скважин, пробуренных на Апшеронском полуострове, начало стремительно увеличиваться. Если в 1872 г. их было всего две, то к 1878 г. их численность поднялась уже до уровня 301[97]. В 1880–1890-х годах на фонтанную добычу приходилось в среднем 20, а в отдельные годы – даже и 30 % всей нефтедобычи Апшерона. Рекордным в этом плане был 1893 г., когда на долю фонтанной добычи пришлось 1785,5 тыс. тонн нефти (33,6 % нефтедобычи того года)[98]. Однако, посмотрев на эти цифры под другим углом зрения, надо учитывать, что две трети и более апшеронской нефтедобычи в те годы по-прежнему приходилось на откровенно архаичное «тартание»[99] из нефтяных колодцев. Конечно, передовые технологии постепенно проникали в бакинский нефтедобывающий район, но процесс этот был отнюдь не быстрым. С середины 1870-х годов ручной труд в бурении нефтяных скважин на Апшероне начал постепенно уступать своё место бурению с использованием паровых машин[100]. Рост механизации работ в нефтепромышленности Апшерона позволяют оценить данные о количестве и мощности паровых машин на промыслах, принадлежащих обществу братьев Нобель[101].

Механизация нефтяных промыслов братьев Нобель в конце XIX в.

Разумеется, на менее крупных предприятиях Апшеронского полуострова внедрение механизации продвигалось не столь стремительными темпами, но общее представление о генеральной тенденции тех лет вышеприведённая таблица даёт. Синхронно развивалась и складская структура апшеронских нефтепромыслов. Так как история нефтяной промышленности дореволюционной России в целом лежит вне границ предмета нашего исследования, мы не будем описывать рост числа нефтяных складов в Поволжье, Центральном промышленном и Петербургском регионах[102]. Думается, будет достаточно указать, что непосредственно в окрестностях Баку к 1900 г. уже существовало около 2 тыс. различных хранилищ общей ёмкостью в 276,5 млн пудов[103].

Надо отметить, что администрация Российской империи достаточно чутко отнеслась к изменению в нефтяном бизнесе. До начала 1870-х годов в стране существовала государственная монополия на добычу нефти, причём государство то пыталось наладить нефтедобычу на казённых промыслах, то сдавало их в аренду частным предпринимателям. Хотя уже в 1867 г. в Тифлисе была создана межведомственная комиссия, которая пришла к выводу о необходимости ликвидации откупной системы и кардинального изменения налоговой системы в отношении нефтяной промышленности (предлагалось по примеру принятой в США практики полностью освободить от налогообложения собственно добычу сырой нефти и взимать налог только лишь с производства керосина), на практике решения этой комиссии воплощались в жизнь весьма неспешно[104]. Однако теперь, после перехода к бурению скважин и резкому росту спроса на нефть и нефтепродукты, государственная монополия была отменена, а нефтяные земли стали сдаваться в разработку конкурирующим частным компаниям с торгов. Впрочем, принятые в 1872 г. «Правила о нефтяном промысле и акцизе с фотогенного производства», решив проблему сдачи нефтеносных участков предпринимателям, одновременно существенно осложнили развитие отечественного нефтяного бизнеса непомерно высокими ставками акцизного налога. Это позволило американским предпринимателям успешно завоёвывать российский рынок керосина. Поэтому в 1875 г. в Тифлисе была создана комиссия министерства финансов с участием представителей акцизного управления керосинозаводчиков для оптимизации системы налогообложения в нефтяной отрасли[105]. Надо отметить, что к обсуждению вопроса привлекались и научные эксперты – Д. И. Менделеев и К. И. Лисенко. Впрочем, наряду с мнением специалистов-химиков и жалобами коммерсантов на засилье иностранных конкурентов, немаловажными были доводы минфина, согласно которым акциз на керосин, стесняя керосинопроизводителей, очень мало что давал бюджету. За 5 лет существования «керосинового» акциза по этой статье в казну поступило лишь 1,25 млн руб., что в масштабах империи было крайне незначительной величиной. После тщательного изучения вопроса взимание акциза с отечественного керосина было прекращено с 1 сентября 1877 года[106]. За последующие 10 лет производство керосина в Баку выросло в семь раз. Думается, этот фантастический рост был обусловлен, в том числе, и целенаправленной налоговой политикой государства, призванной интенсифицировать производство. Тем не менее спустя десять лет в Петербурге сочли, что уж теперь-то отечественная нефтяная промышленность достаточно окрепла, чтобы её можно было бы вновь обременить акцизом. Поэтому с 15 января 1888 г. были введены в действие «Правила об обложении акцизом осветительных нефтяных продуктов». С некоторыми изменениями эти «правила» просуществовали до 1917 года[107]. Надо отметить, что на этот раз «керосиновые»[108] акцизы играли куда более весомую роль в государственных доходах – только в первый год своего существования они обеспечили казне дополнительно 8 млн рублей, а в 1898 г. их сумма составила уже 20 млн рублей[109]. Впрочем, это была не последняя законодательная новация в нефтяном деле. В 1892 г., правильно оценив значение нефтяной промышленности для экономики страны в целом, царская администрация существенно расширила площадь земель, которые потенциально могли быть привлечены к нефтеразработкам, и приняла новые «Правила о нефтяном промысле», согласно которым казённые нефтеносные земли, находившиеся на тот момент в пользовании бывших государственных крестьян, изымались за определённое вознаграждение и также включались в сферу нефтяного бизнеса на общих основаниях[110]. Одновременно был изменён и порядок приобретения вообще всех нефтеносных участков. Теперь торги на государственные нефтеносные земли проводились за попудную плату, которая выплачивалась предпринимателями, исходя из объёма полученной с участка