Империя истребления: История массовых убийств, совершенных нацистами - Алекс Кей Страница 18

Массовое убийство мужчин-евреев Сербии не было сознательной частью общеевропейского «окончательного решения еврейского вопроса»; такого рода политика вскоре будет принята, но летом и осенью 1941 г. она еще не проводилась. Убийство сербских евреев было вызвано прежде всего местными факторами, связанными с партизанской войной и репрессивными действиями немецкой армии. Оккупационные власти Сербии самостоятельно приняли решение начать (и впоследствии радикализировать) программу уничтожения на подведомственной им территории. Евреи и цыгане рома были удобными «расходными» группами, казнь которых могла удовлетворить требуемые квоты репрессий, не вызывая нежелательных политических последствий и не создавая лишних проблем в антипартизанской войне. Важно отметить, что немецкая армия не преследовала в открытую цель уничтожить все еврейское население, поэтому женщин, детей и стариков пока еще не убивали. В то же время, однако, массовые убийства в Сербии осенью 1941 г. стали предвестием «окончательного решения», поскольку в конечном итоге евреев убивали потому, что они были евреями и, по выражению Харальда Турнера, должны были «исчезнуть». Массовое убийство стало кульминацией процесса, в рамках которого немецкие оккупационные власти сначала обозначили евреев как особо жестко преследуемую группу весной 1941 г., а затем подвергли их непропорциональным репрессиям и интернированию летом. Как только партизанское сопротивление заставило немцев принять максимальные квоты репрессий, под угрозой оказались все сербы, однако евреи-мужчины были обречены. Немецкие военные могли представить себе невинных сербов, но невинных евреев – нет. Это и стало причиной тотального уничтожения мужчин-евреев{102}.

К концу 1941 г. все взрослое мужское еврейское население Сербии было предано смерти. Это преступление, массовое убийство по половому признаку, было совершено в основном вермахтом. В конце 1941 г. еврейские женщины и дети по инициативе генерал-майора СС Турнера были интернированы, а в следующем году – уничтожены в лагерях СС, поскольку Главное управление безопасности рейха (Reichssicherheitshauptamt, или РСХА) окончательно сняло с вермахта ответственность за кампанию против сербских евреев. Сербия стала второй после Эстонии оккупированной страной[1], которая была объявлена «свободной от евреев».

Советские евреи: первая волна

Балканская кампания весны 1941 г. была задумана как война идеологий. Впервые коммунисты и евреи прямо фигурировали в отданных айнзатцгруппам перед вторжением приказах о захвате особо важных лиц. Получившее кодовое название «Операция „Барбаросса“» вторжение в Советский Союз стало первой кампанией, в которой систематическое массовое убийство евреев и других расовых противников с самого начала оказалось в порядке вещей. С середины 1920-х гг. Гитлер мечтал о войне против Советского Союза, а вместе с ней – и об уничтожении большевизма. В своем автобиографическом манифесте «Майн кампф»[2] он писал, что русский большевизм представляется ему попыткой еврейства заполучить мировую гегемонию в двадцатом веке. Советская Россия ассоциировалась в сознании Гитлера с наихудшей формой еврейского правления: это была единственная страна, которая, по его мнению, полностью контролировалась евреями. Таким образом, вторжение в Советский Союз в июне 1941 г. стало кульминацией политической и идеологической программы Гитлера, его главным делом, кульминацией того, что он полагал борьбой против еврейской большевизации мира{103}.

Хотя айнзатцгруппы использовались и в предыдущих военных кампаниях, официально они впервые были задействованы во время вторжения в Советский Союз в июне 1941 г. под названием «айнзатцгруппы полиции безопасности и СД». Три айнзатцгруппы, от А до С, были приписаны к каждой из трех групп немецких армий: «Север» (на территориях Балтийского региона), «Центр» (Белоруссии) и «Юг»(Северной и Центральной Украины). Четвертая – айнзатцгруппа D – была приписана к немецкой 11-й армии, которая должна была вместе с двумя румынскими армиями двигаться через Южную Украину, Крым и Кавказ. 17 июня, за пять дней до начала вторжения, Рейнхард Гейдрих принял руководителей айнзатцгрупп и их подразделений – айнзатцкоманд и зондеркоманд – в своей штаб-квартире во дворце принца Альбрехта в Берлине. Скорее всего, именно здесь руководители групп и команд были четко проинформированы о том, что их задачей в районе операций будет уничтожение советских евреев. В письменном сообщении, которое Гейдрих 2 июля направил самым высокопоставленным представителям Генриха Гиммлера на оккупированных территориях Советского Союза, высшим руководителям СС и полиции (Höhere SS– und Polizeiführer, или HSSPF), кратко излагались инструкции, переданные им, Гейдрихом, айнзатцгруппам на совещании 17 июня устно, и содержался прямой призыв к казни «евреев, занимающих партийные и государственные должности» в числе прочих групп{104}.

В то же время формулировки письменных инструкций Гейдриха от 2 июля оставляли руководителям групп и команд значительную свободу интерпретации. Поскольку функционеры коммунистической партии в начале его списка упоминались отдельно, дополнительная ссылка на «евреев, занимающих партийные и государственные должности», выделяла евреев особенно четко. Кроме того, в список были включены «все […] другие радикальные элементы (саботажники, пропагандисты, снайперы, убийцы, агитаторы и т. д.)». Таким образом, похоже, Гейдрих ожидал и даже предполагал, что его инструкции будут интерпретироваться широко: как, например, следовало трактовать термины «пропагандисты» и «агитаторы»? Даже последний элемент списка, «и т. д.», показывает, что те, кто попал в рубрику «другие радикальные элементы», отнюдь не были четко определены. Хотя в документе Гейдрих указывает, что убивать следует только евреев, занимающих партийные и государственные должности (хотя такие евреи и так уже являются функционерами коммунистической партии[3]), он подчеркивает здесь особую роль еврейства; делая другие пункты списка очень расплывчатыми, он между строк оставляет своим подчиненным значительную свободу действий, позволяя им выйти за рамки письменных инструкций{105}.

На самом деле есть все основания полагать, что устные директивы Гейдриха айнзатцгруппам от 17 июня были более радикальными, чем его сознательно открытые для интерпретаций письменные инструкции от 2 июля. На этапе планирования вторжения в Советский Союз Гитлер, Гиммлер и Гейдрих не могли знать, как вермахт отреагирует на масштабные массовые убийства советских евреев – то есть некомбатантов – в зоне своих операций. Поэтому вполне вероятно, что приказы, отданные в письменном виде айнзатцгруппам перед вторжением, были в целом более-менее созвучны тем инструкциям, которые Верховное командование вермахта отдавало регулярным войскам. Эти инструкции, известные сегодня как «преступные приказы», предусматривали казнь политических функционеров (комиссаров Красной армии), а также «беспощадное и энергичное подавление большевистских агитаторов, партизан, саботажников, евреев и полное уничтожение любого активного или пассивного сопротивления»{106}.

Источники, засвидетельствовавшие события первых пяти недель кампании, позволяют сделать выводы относительно характера и масштаба приказов, отданных перед вторжением, а именно: 17 июня Гейдрих распорядился уничтожить еврейскую интеллигенцию и как можно больше евреев мужского пола в возрасте, подпадающем под военный призыв[4], поскольку эти группы рассматривались немецким руководством как вероятные коммунистические активисты и потенциальные партизаны или по крайней мере им сочувствующие. Таким образом, в первые пять недель подход со стороны СС был двойственным: официально, то есть согласно письменным приказам, известным также вермахту, айнзатцгруппам было приказано убивать основных деятелей коммунистической партии (хотя им не было сказано прямо ограничить свои действия этой группой); неофициально, однако, айнзатцгруппы, по-видимому, получили устные приказы расширить расстрелы на всех евреев мужского пола военнообязанного возраста (или как можно большее их количество). В то же время подход, реализованный в течение первых пяти недель кампании, показывает, что перед вторжением айнзатцгруппы не получали приказа убить всех советских евреев, независимо от возраста или пола. В противном случае действия, предпринятые эсэсовскими командами в течение первых пяти недель, были бы равносильны неподчинению[5]{107}.

Еще одним свидетельством того, что подчинение вермахта изначально не было само собой разумеющимся, являются регулярные отчеты, которые начальники айнзатцгрупп направляли в Берлин. В них содержатся неоднократные ссылки на эффективное сотрудничество между двумя организациями и положительное отношение