Жуков. Танец победителя - Сергей Егорович Михеенков Страница 28

Он уже умел разговаривать и с комиссарами, и тем более с командирами.

– Ну, хорошо, тогда пошлём тебя на курсы красных командиров. При первой же возможности. Раз служить тебе больше нравится по строевой части. Пойдёшь?

– А вот за такое доверие – спасибо. На курсы пойду с удовольствием.

5

Однако дальнейшие события на неопределённое время заставили забыть об учёбе. Белые неожиданно переправились через Волгу на левый берег и захватили плацдарм – село Заплавное, что между Чёрным Яром и Царицыном. Главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России генерал А. И. Деникин гнал свои дивизии вперёд, всё ещё не оставляя намерения соединиться с Уральской армией и образовать единый фронт против большевиков. Село Заплавное находилось в непосредственной близости от места дислокации 1-й Московской кавалерийской дивизии, поэтому её полки и подразделения тут же были брошены в бой. Удары белых следовали один за другим, и бои приняли затяжной и тяжёлый характер.

Белые шли напролом. Их отбрасывали контратаками конных лав. Но они подводили резервы и снова шли. Жуков упоминает об офицерских полках, действовавших на их участке. В одном из боёв Жуков был ранен. Произошло это в октябре 1919 года. «В бою между Заплавной и Ахтубой во время рукопашной схватки с белокалмыцкими частями меня ранило ручной гранатой. Осколки глубоко врезались в левую ногу и левый бок, и я был эвакуирован в лазарет, где ещё раз, кроме того, переболел тифом».

Жукову и тут повезло. Не пришлось валяться в поле в ожидании санитаров. Из боя, раненного, теряющего сознание, его вынес фронтовой друг Антон Митрофанович Янин. Этому человеку доведётся сыграть в жизни Жукова особую роль.

Янин тоже был ранен, но легко. Когда раненых начали отправлять в тыл, Янин отыскал лёгкую рессорную бричку, уложил в неё своего товарища и погнал коня в тыл, в сторону Саратова. Там, в тыловом лазарете, работала его подруга Полина Николаевна Волохова. Она-то и позаботилась о том, чтобы за раненым был постоянный и хороший уход, пока он не встал на ноги, – пригласила ухаживать за молодым командиром свою младшую сестру-гимназистку.

Вот тут-то и начинается история, узел которой так туго и ожесточённо затянут спорящими сторонами, что пытаться распутать его, даже в такой обширной книге, – затея абсолютно безнадёжная. Когда дело касается наследства, когда вскипают обиды отвергнутой женщины, сюжет любого, даже самого стройного, романа начинает раздваиваться, а потом троиться и т. д. И который из них подлинный, без экспертизы на ДНК понять совершенно невозможно.

Судя по многим свидетельствам и поступкам, Жуков был мужчиной пылким, влюбчивым. Даже в зрелые лета влюблялся, как мальчишка. А что уж говорить про неполных двадцать три, когда однажды, лёжа в лазарете, он открыл глаза и увидел над собой лицо девушки, которое мгновенно поразило его своей пригожестью и юной чистотой. После фронта, после крови, грязи, ужаса кавалерийских атак, после кромешных рубок, когда после взмаха сабли ты не понимаешь, жив или нет, после бессонных ночей на изнурительном марше и постоянного напряжения в ожидании вражеской пули тишина лазарета и голубые глаза «белой голубки» не могли не ранить сердце солдата.

Та любовь оказалась недолгой. Как, впрочем, и всё на войне.

В госпитале, как уже было сказано, Жукова снова свалил тиф. После выздоровления получил отпуск на родину.

На родину, в Полтаву, уехали и сёстры Волоховы.

6

Жизнь в Стрелковке протекала уныло. Вернувшись домой, Жуков уже через несколько дней не находил себе места. Скучно, тоскливо. Только Протва и окрестный лес радовали глаз, навевали воспоминания юности. Но где друзья и подружки той поры?

Народу в Стрелковке заметно поубавилось. Девчата вышли замуж, и мужья их увезли в другие деревни. Друзей детства и юности разметало ещё дальше, по всей стране. Кто был в Москве, кто на войне. Кто ещё несколько лет назад сгинул в Галиции, кто в Буковине, кто в Мазурских болотах, кто под Царицыном и Петроградом…

Отец совсем состарился, сгорбился. Но ещё тюкал своим отшлифованным до серебряного сияния молотком, чинил соседям изношенные сапоги. Смотрел на мир добрыми глазами. Мать, как и прежде, тянула воз и за бабу, и за мужика.

Зашёл к соседям Жуковым. Прочитал им письмо от их сына Пашки Жукова. Друг детства Пашка Жуков, с которым вместе уходил на Первую мировую, служил теперь в Красной армии. Георгий получил от него письмо, когда стояли под Царицыном. Берёг. Всюду возил с собой как частичку родины. Пашкины родители всплакнули, слушая его чтение.

«Дорогой друг Георгий!»

Пашка писал грамотно, чисто, как учитель или эскадронный писарь. У него и в школе в Величкове всегда хорошие отметки были по письму.

«После твоего ухода в Красную армию почти все наши друзья и знакомые были призваны в армию. Мне опять не повезло. Вместо действующей армии меня послали в Воронежскую губернию с продотрядом выкачивать у кулаков хлеб. Конечно, это дело тоже нужное, но я солдат, умею воевать и думаю, что здесь мог бы вместо меня действовать тот, кто не прошёл хорошую школу войны. Но не об этом я хочу тебе написать.

Ты помнишь наши споры и разногласия по поводу эсеров. Я считал когда-то их друзьями народа, боровшимися с царизмом за интересы народа, в том числе и за интересы крестьян. Теперь я с тобой согласен. Это подлецы! Это не друзья народа, это друзья кулаков, организаторы всех антисоветских и бандитских действий.

На днях местные кулаки под руководством скрывавшегося эсера напали на охрану из нашего продотряда, сопровождавшую конный транспорт хлеба, и зверски с ней расправились. Они убили моего лучшего друга Колю Гаврилова. Он родом из-под Малоярославца. Другому моему приятелю, Семёну Иванишину, выкололи глаза, отрубили кисть правой руки и бросили на дороге. Сейчас он в тяжёлом состоянии. Гангрена, наверное, умрёт. Жаль парня, был красавец и удалой плясун. Мы решили в отряде крепко отомстить этой нечисти и воздать им должное, да так, чтобы запомнили на всю жизнь.

Твой друг Павел».

Письмо Пашки – сплошная ненависть. С такой же ненавистью они сошлись с офицерским полком в рукопашную между Заплавной и Ахтубой…

Жуков долго думал, читать Пашкиным родителям его письмо или нет. Но когда узнал, что писем от сына они давно не получали, решил прочитать.

Пашка сетовал на то, что ему, солдату, в то время, когда идёт война, приходится заниматься тем, чем должны заниматься чиновники или милиция. Но тебя же, друг мой Пашка, всегда в наших спорах больше всего волновала земля, жизнь