Леонид Брежнев. Опыт политической биографии - Виктор Деннингхаус Страница 18

страница слабо аргументирована и даже неправильна, особенно первый абзац»; «Страница 6-я, первый абзац. Я бы не писал так»; «Страница 5-я. Надо подумать насчет урожайности, в какой мере это преподнести. Надо посмотреть, сделать анализ и подумать, как об этом сказать и куда приспособить»; «Страница 6-я. Последний абзац. Здесь сказать так <…>»; «Здесь надо привести пример»; «Этот абзац нужно тщательно продумать, так как это – программа для ЦК и всей партии. Достаточно ли полно мы излагаем эту мысль»; «В итогах развития сельского хозяйства мало критики, нет конкретных примеров, только общие. Подумать, может быть, примеры перенести сюда <…> Показать так, чтобы это было убедительно»; «Последний абзац 9-й страницы обсудить <…> Усилить этот пункт нужно»; «Страница 12-я, первый абзац сформулировать так <…>»; «В третьем абзаце на стр. 18 я бы добавил <…>»; «Страница 26. <…> Последний абзац. Эти цифры не производят впечатления <…> Как-то надо обыграть» и т. д. [210]

Л.И. Брежнев выступает на XXIII съезде КПСС

Москва, 29 марта – 8 апреля 1966

[РГАКФД]

Брежнев постоянно напоминает здесь «речевикам», что обсуждается не его личное выступление, а доклад ЦК КПСС: «Я вас прошу, слово “я” нигде не должно фигурировать». И далее: «Страница 23. Я прошу это преподнести от нашего имени. Мы вынуждены, нам необходимо, мы будем это делать»[211]. В стенограмме видно, как легко Брежнев оперирует цифрами, изменяя доклад, «смягчает» места, которые могут вызвать обиды и недопонимание слушателей, особенно представителей партийного руководства на местах. По его мнению, критика важна и должна присутствовать в докладе, но «необходимо найти хорошую форму критического подхода». Так, в части анализа сельскохозяйственной политики Хрущева Брежнев просил внести следующие изменения: «Там, где говорится о причинах отставания сельского хозяйства, надо добавить слова: “В эти годы в работе партийных, советских и земельных органов также имелись серьезные недостатки”. Может быть, сказать: “Оказалась запущенной эта работа…”? Нельзя сваливать вину на обкомы и райкомы. Надо форму, которая не обидела бы партийные и местные органы, может быть, даже сказать, что они были дезорганизованы»[212].

Брежнев в своих формулировках был в это время осторожен, стараясь не нажить своими высказываниями врагов, отсюда и его требование к «речевикам» не называть «провинившихся» в докладе поименно: «Страница 16-я, первый абзац, первая фраза, начинающаяся словами: “Позвольте спросить, т. Ломако и др…” – вычеркнуть. Вообще, этот абзац оставить нужно, но надо подумать в какой форме; фамилий называть не нужно. Надо дать хорошую, сильную, объективную оценку этому делу, но без имен»[213]. В самом конце обсуждения своего будущего выступления генсек высказывает и свое главное пожелание «речевикам»: «За душу взять надо»[214].

Обсуждая проект своего доклада на ХХIII съезде КПСС, Брежнев четко сформулировал свои указания и инструкции, каким он хотел видеть свой текст: «Язык должен быть простой. Если нужно соригинальничать – тоже можно, в докладе невредно упомянуть один-два раза народные мудрые поговорки, но не все время приводить анекдоты»[215]. Брежнев открыто объяснял «речевикам» всю важность и сложность их работы, а главное, их основную функцию: «Кто вы такие? Вы – рабочая группа при мне: то, что напишете, то я и скажу на съезде»[216]. Генсек не только инструктировал, как, кому и что писать, но даже организовывал за «речевиков» их работу: «Сами разбейтесь на какие-то секции. Первая группа будет писать международный раздел, вторая – сельскохозяйственный. <…> [Вы] должны выработать построение этого доклада, с чего начинать введение, определить, что вводное нужно сказать, затем первый раздел: международная и внутренняя политика СССР. Дальше – промышленность, сельское хозяйство. <…> Может быть, организовать <…> коллективное чтение <…> покритиковать… чтобы было понятно партии и народу»[217].

Свои замечания по тексту докладов Брежнев всегда старался сделать конкретными, с четкими указаниями, что необходимо переписать и кто, конкретно, должен этим заняться. Выступления генсека переделывались десятки раз, что стало нормой для его «речевиков». «Мы доходили до 11 вариантов доклада и, когда уже чувствовали, что выдохлись, только тогда успокаивались», – заметил однажды сам Брежнев, вспоминая свое выступление на XXIII съезде КПСС[218].

Весьма показательна рабочая встреча Брежнева с «речевиками» при подготовке доклада к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина, прежде всего его личные указания и инструкции: «Нам к столетию есть что сказать, но мы должны сказать немного, но емко <…> Доклад рассчитан на 2–2,5 часа. Это приемлемо и для самого материала, и для слушателей <…> Стиль доклада должен быть в целом приподнятым, торжественным, местами даже с пафосом, но не крикливым <…> а ясным, четким, спокойным, деловым. Нужно, очевидно, в меру пользоваться цитатами, но не перегружать доклад. Цитаты подобрать весомые, вошедшие в классические труды <…> Я не знаю, нужно ли вводить раздел о философском значении трудов Ленина. Может быть, что-то сказать в этой области <…> Я против того, чтобы загружать доклад множеством цифр <…> Надо найти слова, чтобы шло, как говорят, как по маслу. Мы не можем допустить никаких неточностей, никаких фальсификаций, никакой отсебятины <…> Все это должно быть обоснованно и убедительно»[219].

Стенограммы совещаний просто пестрят многочисленными замечаниями Брежнева по текстам его докладов. Так, к примеру, выглядят лишь некоторые его комментарии к докладу для ХХV съезда КПСС: «Нельзя ли начать так <…> и дать цитату [Ленина]. Тогда мы начали бы с Ленина, а то его высказывания у нас где-то запрятаны. В тексте хорошая цитата Ленина…»; «Надо сделать так, чтобы слова были более броскими»; «Стр. 2 <…> Очень закрученная фраза»; «Стр. 3, первый абзац. “Дело мира получило большой выигрыш”. Вроде бы лотерея какая-то. Надо подобрать другие слова»; «Стр. 4, второй абзац: Я бы сказал осторожнее»; «Стр. 5, первый абзац. “Правда, есть у нас различия к подходу вопросов, в частности с югославскими и румынскими товарищами”. Румыны это примут по-своему, а Тито – по-своему. Он обидится. Надо сказать об этом как-то по-другому»; «Стр. 9, второй абзац <…> Я здесь против слов “как наша цель”. Не люблю я слова “наша цель”, “решено”, “успех”, “многоплановое”, “малоплановое”…» [220]

Свое указание – брать народ «за душу» и писать «не трафаретно <…> не крикливо, а по серьезному…»[221], Брежнев с регулярным постоянством повторял почти на каждом своем совещании с «речевиками». Так, после прочтения уже подготовленного доклада к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина 28 февраля 1970 г. Брежнев не смог сдержать своего разочарования и потребовал его переписать: «Слишком земной доклад. Так не подходит. Нужна