Служанка царского лекаря - Дия Семина Страница 18

Возникла неуютная пауза в разговоре, царица собирается с мыслями, а мы смиренно ждём, что она решит, сослать меня в город с глаз, отпустить к лекарю или…

— Есть один нюанс, князь Орлов, скорее всего, об этом не единожды сказал. Ваша магия под запретом, считается, что одарённые люди рано или поздно встают на сторону зла. Твоего отца сослали в большей степени за знахарство. И вот в чём проблема, нам нужна твоя помощь и помощь твоего отца, но она должна быть абсолютно тайной.

— Но я вряд ли смогу помочь, тут и тайны никакой нет.

— Это мы сейчас проверим, пройдём в покои к Его Величеству, ещё не так поздно, а во дворце нет посторонних, идеальное время для вашей встречи. Если у тебя хоть что-то получится, то всё останется в великой тайне, а для общества, ты станешь романтическим мимолётным увлечением моего сына. Естественно, это лишь фиктивные отношения, всего несколько долгих взглядов на публике, иначе нас заподозрят в клятвопреступничестве.

— Клятвопреступничестве? — не сразу поняла сути длинного слова, особенно после новости о фиктивном романе с цесаревичем, ему нельзя заглядываться на таких, как я?

— Да, при коронации мы клянёмся не прибегать к силам магии. Но я готова на всё, лишь бы спасти своего мужа, а с ним нас и родину.

Кажется, я сейчас грохнусь с маленького пуфика. От волнения показалось, что ковёр начал подниматься и вставать передо мной стеной, типичное головокружение. Но ситуация вызывает нешуточную панику, ладони вспотели, и вместо ответа внезапно у меня вдруг заурчало в животе, я после раннего завтрака ничего не ела, и даже не пила.

— Ева, ты голодна? — тут же спохватился мой мимолётный романтический кавалер.

— Ой, простите, не беспокойтесь, я потом что-нибудь перекушу в покоях князя Волкова.

— Ты туда не вернёшься, горничные готовят тебе комнату в женской части дворца, это не обсуждается, — голос Павла прозвенел металлом, видать, не нравится ему упоминание о лекаре.

— Как прикажете.

— В таком случае сейчас пройдём в покои Его Величества. Посмотрим, вдруг что-то получится, — царица резюмировала разговор, и мы поспешно поднялись со своих мест.

Что-то мне совсем плохо. Понятия не имею, чем этот визит закончится, они все в меня верят больше, чем я в себя. Да я в себя вообще не верю. Будь на моём месте настоящая Евдокия, у царя было бы шансов гораздо больше.

Что-то мне совсем нехорошо!

Интересно, в этом мире есть антибиотики? Может быть, проще найти плесень, и создать суперлекарство, чем ждать от меня магии?

Мы идём по дворцу без свиты и охраны. Какими-то совершенно тайными «тропами», и с каждым шагом волнение нарастает. Ноги по инерции передвигаются по велению разума. Но колени, кажется, сейчас вывернуться в обратную сторону и как кузнечик ускачу куда подальше.

Ничего хорошего меня не ждёт в покоях больного царя, это утром я с трудом ещё соображала, после укуса змеи, после пяти дней непрерывного укачивания довольно крупных близнецов. А теперь разум собрался и задумался, уж кандалы кому угодно ум вправят.

Внезапно цесаревич схватил меня под локоть и повёл совершенно в другую сторону, а царица, как шла, вперёд, так и продолжила свой путь, даже не оглянулась.

Всё, самое время запаниковать и взмолиться о пощаде.

— Тсссс! Мы пройдём по широкому карнизу, Её Величество отвлечёт внимание охраны, и откроет нам окно, тебя даже никто не увидит. Не трясись. Мне самому страшно.

Лучше бы он не подбадривал.

Дрожа от страха, теперь уже оба, как самые злостные заговорщики прокрались через небольшой зал, открыли окно и, к моему ужасу, вышли на небольшой декоративный выступ.

— Не смотри вниз, здесь всего шагов двадцать, погода сухая, ветра нет, мимо окон придётся проскакивать быстрее.

Сама вцепилась в руку своего нового официально фиктивного кавалера и медленно вдоль стены шагаю, только бы не завизжать. Хорошо, что сейчас вечер, и внизу темнота, днём было бы страшнее.

— Всё, пришли! Стой, я тебя подхвачу!

Павел Петрович быстро вошёл в открытое окно, спрыгнул, и тут же поймал меня.

— Кто здесь? — наш шум разбудил царя, он добавил огня в лампе и улыбнулся. — Вы решили напугать меня до смерти, что за семейство мне досталось.

— Милый, тише! Мы привели Еву, если у неё есть хоть какой-то дар, может быть, она сможет облегчить твою боль, — прошептала Мария Фёдоровна, наклонилась над мужем и с нежностью поцеловала.

Она искренне любит мужа, это видно, и сын любит отца. Как-то очень неуютно себя теперь ощущаю, внезапно оказаться последней надеждой, а потом не оправдать чаянья семьи — перспектива ужасная.

В этот момент даже поняла причину ненависти Орлова к Гордеевым. Он, возможно, также надеялся на чудо…

— Ева, подойди…

Без замысловатых представлений меня чуть подтолкнули к постели больного.

Царь даже в болезни шикарен, очень красивый, взрослый мужчина. Понятно в кого цесаревич уродился, и понятно, почему царица так искренне страдает. Такого мужа трудно не любить.

— Добрый вечер, — едва слышно шепчу и понятия не имею, что делать-то…

— Наслышан о тебе и твоих приключениях, девочка. Ты и правда похожа на лисичку.

Он сам поднял руку и протянул мне навстречу, ничего не осталось, как ответить на царственное рукопожатие и присесть в реверансе.

Только бы живот не подвёл и не заурчал в самый неподходящий момент.

Так и стою, держу его за руку.

Но как же мне неуютно.

Сначала ощутила неприятный холод, словно какая-то невидимая гадость переползла по руке с тела царя, на меня.

Потом испытала весь спектр боли, какая изводит Его Величество непрестанно.

Вцепилась в его руку, стою и реву навзрыд, мне так его стало жалко, что этого невозможно ни прошептать, ни представить, только пережить.

Присела с краю и как с младенцами, начала напевать колыбельную песню, очень тихо, поглаживая ледяную руку.

Мы сидели очень долго и ждали.

— Впервые за долгие дни болезни я отдохнул от боли. Девочка, ты позволила мне перевести дыхание.

— Если хотите, я могу приходить с Волком и когда он будет делать перевязку, подержу вас вот так за руку.

Единственное, что придумала, то и сказала.

— Волк?

— Ой, простите, князь Волков, я забылась. А могу взглянуть на рану, меня что-то подначивает: «посмотри, посмотри», вряд ли что-то пойму, но вдруг…

Пётр Иванович откинул одеяло, и