Книга сказок - Анна Кравченко Страница 16

И я погрузился в мир, совершенно не похожий на наш. Застрял в библиотеке — это было так восхитительно, что я потерял счёт времени. Сколько часов прошло, не знаю, да я и не торопился, ведь меня никто не ждал в городе. Оказалось, мой мозг мог работать! Он впитывал всё, что голос мне говорил и показывал. Впитывал всю информацию: слуховую, видимую и даже ощущаемую. Да-да, ощущаемую! Каждая информация несла свой вкус, запах и мелодичность. Мой мозг учился думать, размышлять, чувствовать, фантазировать. А учили меня сначала по старенькой такой, очень старенькой книжечке — «Букварь» называется. Понадобилось не так уж много времени, чтобы выучить букву за буквой, а потом складывать их в слова. Это так увлекательно, когда из букв, соединённых друг с другом, рождается слово за словом. И вот уже читаешь первые строчки, сначала медленно и коряво, а потом всё увереннее и увереннее. И вот уже прочитана первая книга, а за ней вторая, третья… В библиотеке невозможно чувствовать себя одиноким. Мне так хорошо было в ней находиться.

— И зачем ты тогда вернулся?

— Сам не знаю. Вдруг захотелось с кем-то поделиться приобретёнными знаниями, чувствами. Но вокруг были только роботы. Я, наверное, долго отсутствовал, потому что город совсем опустел, стал неживым. И я ушёл сюда, к морю. Стал с ним разговаривать, читать книги и писать письма. Оно слушает меня и откликается на мои чувства.

Юноша опустился на песок, окунул в него руки, и на ладонях остались бугорки песка. Он чуть наклонил ладони, и с них заструился маленькими ручейками песок.

— Посмотри, сколько песчинок, и они все разные, непохожие друг на друга. И мы такие же. Разве кому-то из Небожителей было до нас дело? До отдельной песчинки, когда они стали исчезать? Разве им было нужно заботиться о каждой отдельно взятой песчинке? Они видели только горы песка, которые лежат тихо и не мешают им, не досаждают своими заботами. В своё время они сделали всё возможное, чтобы человек исчез, вымер.

— Как ты можешь так говорить о Небожителях?

— Да брось. Я же сказал тебе, что нет никаких Небожителей. И уже давно. Сами того не ведая, они загнали себя в тупик, из которого не нашли выхода. Скоро земля будет населена только роботами, а они уж постараются сделать её такой, как им хочется — неживой. Благо ещё осталась живой природа, и я хочу ею наслаждаться, пока есть время. А как прекрасно слушать звуки природы: шелест листвы, стрекот насекомых, пение птиц. Хочешь послушать?

— А это как? — удивился пришедший, приподняв в удивление брови.

— Приходи к моей лачуге вечерком. Не побоишься?

Глаза у пришедшего вспыхнули. Юноша понял, что он нашёл единомышленника, и был счастлив — теперь он не один.

— Можно, я приду с друзьями? — неуверенно произнёс пришедший.

— Да, конечно, почему бы и нет, — ответил юноша и, повернувшись к морю, стал что-то тихо напевать и писать свои закорючки, кружочки, палочки. А море, плавно накатывая, поглощало написанное, унося в свои глубины его послание.

Вечером юноша вместе с гостями сидел на диване. Они попивали чай, приготовленный гостеприимным хозяином. Все удивлялись его аромату. То, что выдавали автоматы, было сильно переслащённой подкрашенной водой, а неведомый напиток, который хозяин называл «чаем», был горячим, очень приятным на вкус.

— Это чай из трав, что растут неподалёку. Пейте, он вас упокоит, и вскоре вы почувствуете внутри себя тёплую приятную волну.

— Что это? — испугано выкрикнула одна из девушек и спряталась за спиной рядом сидящего.

— А это начинается музыка жизни, — улыбнулся юноша, — послушайте, она божественна.

В ночной тишине молодые люди услышали сначала тихие, а потом всё более отчётливые звуки ночного вечера. Они накатывали волна за волной: трели ночных птах, стрекот насекомых, шелест волн… Гости смотрели на звёзды, пили горячий чай, а хозяин читал стихи.

Высоко полный месяц стоит

В небесах над туманной землей,

Бледным светом луга серебрит,

Напоенные белою мглой.

В белой мгле, на широких лугах,

На пустынных речных берегах

Только черный засохший камыш

Да верхушки ракит различишь.

И река в берегах чуть видна…

Где-то мельница глухо шумит…

Спит село… Ночь тиха и бледна,

Высоко полный месяц стоит.{Иван Бунин «Высоко полный месяц стоит…»}

Заря прощается с землею,

Ложится пар на дне долин,

Смотрю на лес, покрытый мглою,

И на огни его вершин.

Как незаметно потухают

Лучи и гаснут под конец!

С какою негой в них купают

Деревья пышный свой венец!

И все таинственней, безмерней

Их тень растет, растет, как сон;

Как тонко по заре вечерней

Их легкий очерк вознесен!

Как будто, чуя жизнь двойную

И ей овеяны вдвойне, —

И землю чувствуют родную,

И в небо просятся оне.{Афанасий Фет «Заря прощается с землёю…»}

Теперь каждый вечер к юноше приходили гости, чтобы пить его прекрасный напиток и слушать чтение стихов и музыку природы. А он, кроме стихов, стал читать им другие книги: о дружбе, любви, природе. В них были волшебники, бесстрашные герои, побеждающие зло. Приходящих на такие посиделки становилось всё больше и больше. Всем было уютно и тепло в окружении друзей.

В один из вечеров юноша объявил, что скоро их покинет и вернётся в библиотеку, чтобы пополнить свои знания. Все решили, что это произойдёт не скоро, но однажды, подойдя к дверям дома, они не увидели привычного света в окнах и поняли — он ушёл.

Стояла вечерняя тишина, в которой был слышен только шелест песка от накатывающих на берег волн. И полились стихи:

Идёт без проволочек

И тает ночь, пока

Над спящим миром летчик

Уходит в облака.

Он потонул в тумане,

Исчез в его струе,

Став крестиком на ткани

И меткой на белье.

Под ним ночные бары,

Чужие города,

Казармы, кочегары,

Вокзалы, поезда.

Всем корпусом на тучу

Ложится тень крыла.

Блуждают, сбившись в кучу,

Небесные тела.

И страшным, страшным креном

К другим каким-нибудь

Неведомым вселенным

Повернут Млечный путь.