Леонид Брежнев. Опыт политической биографии - Виктор Деннингхаус Страница 15

В.А. Печенев рассказывал, как после удачно написанной статьи для Брежнева[177], Александров-Агентов с «ненаигранным энтузиазмом и в назидательно-поучающем тоне» сказал ему: «Вадим Алексеевич, имейте в виду: то, что произошло, это больше, чем медаль или орден. Это признание в партии! Теперь для знающих людей вы не просто Печенев, а тот Печенев, который писал статью самому Генеральному секретарю»[178]. На самом деле, работа у Брежнева давала «речевикам» не только почет, признание и защищенность, но и определенные материальные и социальные блага. Все, кто работал с Брежневым, вспоминают, что он всегда проявлял заботу о своих подчиненных: помнил дни рождения сотрудников, дарил им и их членам семей подарки, решал проблемы с жильем и т. п. [179]

Галина Ерофеева, хорошо знавшая Александрова-Агентова, рассказывала, как изменилась его жизнь после назначения помощником Брежнева: «Машина с водителями, комфортабельная дача круглый год с превосходным питанием в дачной столовой за символическую плату, “кремлевская столовая” на улице Грановского, отдых в лучших цековских санаториях, в том числе и “у друзей” за рубежом. К тому же вскоре потекли ручейки всяческих подношений из различных краев и республик <…> Огромная пятикомнатная квартира на улице Горького, обставленная стильной мебелью, с диванным гарнитуром, обитым шелковым штофом, многочисленные украшения в виде бронзовых или фарфоровых статуэток, хрусталя и картин завершали вид богатого, процветающего дома»[180]. Александров-Агентов получил звание Чрезвычайного и полномочного посла СССР, что было высшим дипломатическим рангом в стране, с 1971 по 1976 г. являлся членом Центральной ревизионной комиссии КПСС, с 1976 по 1981 – членом ЦК КПСС, а с 1974 г. – депутатом Верховного Совета СССР. Не обходили брежневского помощника и денежные награды: в 1980 г. он стал лауреатом Ленинской премии, а в 1982 г. – Государственной премии СССР.

Николай Иноземцев, у которого на столе в рабочем кабинете стоял фотопортрет Брежнева «с теплой дарственной надписью генсека»[181], в мае 1966 г. возглавил один из ведущих институтов страны – ИМЭМО. В ноябре 1968 г. Иноземцев получил звание академика АН СССР, а в 1975 г. вошел в Президиум АН СССР, став заместителем председателя секции общественных наук. В 1971 г. Иноземцев стал кандидатом в члены ЦК КПСС, а в 1981 г. – членом ЦК КПСС, поднявшись еще на одну ступень в высшей партийной иерархии. В 1974 г. Иноземцева избрали в Верховный Совет СССР IX созыва, в 1979 г. он подтвердил свои депутатские полномочия в Верховном Совете СССР X созыва. Иноземцев трижды награждался орденом Ленина (1971, 1975, 1981), в 1977 г. ему была присуждена Государственная премия СССР[182]. «Возраставшее влияние Иноземцева – одного из советников Брежнева, – отмечает Черкасов, автор монографии об истории ИМЭМО, – в течение полутора десятилетий служило дополнительной гарантией сохранения благоприятной в целом обстановки на островке свободы, каковым, пусть и с оговорками, можно было считать ИМЭМО вплоть до начала [19]80-х годов»[183].

Не обошли награды и почести и Георгия Арбатова. В 1967 г. он возглавил Институт США и Канады АН СССР, в 1970 г. стал членом-корреспондентом АН СССР, в 1974 г. – академиком АН СССР. С 1971 по 1976 г. Арбатов являлся членом Центральной ревизионной комиссии КПСС, с 1976 по 1981 гг. – кандидатом в члены ЦК КПСС, а с 1981 г. – полноправным членом ЦК КПСС. С 1974 по 1984 г. Арбатов избирался депутатом Верховного Совета СССР IX и Х созывов. За свои заслуги он неоднократно награждался орденами и медалями, в том числе двумя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени и орденом Октябрьской Революции.

Меньше всего наград и признания от генсека досталось Александру Бовину, что было связано с его «длинным языком» и слишком свободным «гусарским» образом жизни[184]. Бовин вспоминал, что как-то Брежнев, за столом с обкомовским начальством, обмолвился: «“Я <…> как царь. Только не могу, как царь, дать землицу, крепостных. Зато могу дать орден”[185]. А ведь, действительно, так оно и было. И называлось “ленинские принципы партийной жизни”». Ни «деревеньки», ни института от генсека Бовин не получил, однако был награжден орденом Трудового Красного Знамени (1967), орденом Октябрьской революции (1971), орденом Ленина (1980), получил возможность вести одну из популярнейших телевизионных программ – «Международную панораму». На жизнь Бовин особо не жаловался и даже шутил в беседе с Андроповым, что хотел бы стать заместителем министра иностранных дел[186]. Позже, «подустав от пропагандистской работы», он стал «проситься в послы» в Новую Зеландию, потому что там «делать ничего не нужно»[187]. В 1981 г. Бовин был избран членом Центральной ревизионной комиссии КПСС.

Взамен от спичрайтеров требовались лояльность и скромность. Им было строжайше запрещено использовать наработанный «идеологический капитал» в своих собственных интересах до опубликования доклада «заказчиком». На одном из совещаний, посвященных подготовке доклада к ХХIII съезду КПСС, Брежнев открыто заявил «речевикам» об особой «секретности» их деятельности: «Должна быть железная дисциплина. Должно быть даже не известно, что вы работаете, тем более – над чем»[188]. Брежнев очень болезненно реагировал на любые «утечки информации», исключая из рядов своей команды «паршивую овцу», замеченную как в «краже мыслей генсека», так и в разглашении тайны своей деятельности.

Федор Бурлацкий, рассказавший в своем выступлении о роли и деятельности «группы консультантов» делегатам партконференции аппарата ЦК КПСС, вскоре был вынужден покинуть ряды брежневских спичрайтеров. Д.А. Кунаев вспоминал: «Как-то при встрече, а это было в начале 1965 года, пришел к нему [Брежневу] в ЦК, на Старую площадь. Брежнев был явно чем-то расстроен. Кивнув мне, он продолжал говорить с кем-то по телефону очень строгим и сердитым тоном. После того как телефонный разговор закончился, корректно сказал Брежневу, что высокому начальнику нельзя так сердиться, и напомнил ему старую поговорку: “Когда руководитель ругается и кричит, то становится смешным, а когда он молчит, становится страшно”. Брежнев ответил мне, что бывает по-разному: “Когда тебя окружают подхалимы, – сказал он, – нечистоплотные люди или такие, которые строят из себя корифеев, а внутри пустые, то трудно спокойно смотреть на это. Одного такого я сейчас предложил Суслову вывести из моего окружения. Вы его не знаете. Он был в команде Хрущева, теперь повсюду распространяется, что это он писал все его доклады, во всем ему советовал и чуть ли не помогал ему руководить страной. Это некий Бурлацкий”»[189].

Л.И. Брежнев перед беседой с обозревателем телевизионной компании Франции TF1 Ивом Мурузи Москва, 4 октября 1976

Фотограф В. Мусаэльян