Служанка царского лекаря - Дия Семина Страница 12

— Слушаюсь! — отвечаю с излишним энтузиазмом, ликую, какое счастье, что он меня не бросает. Большего и не надо, особенно сейчас, пока я как младенец путаюсь в тайнах этого небезопасного мира.

Чтобы не злить «шефа» закрыла окна, задёрнула шторы и спряталась в свою коморку, делов-то собраться, переоделась в серенькое платьице, остальное скудное имущество в узелок завязала, волосы собрала в шишку, платочком прикрыла, сижу, послушно жду.

Какое же это проклятье, это везение, а разве нет? Он меня спас от ужасной участи оказаться в борделе, потом вылечил, в карету попала Наталье Алексеевне, и денег успела заработать прилично. Теперь устроюсь в гостинице или на квартирке, найду работу и обидеть меня никто не посмеет, ведь я не простая барышня, а подданная…

Казалось, что ситуация ужасная, но я оптимистка, и почему-то уверовала, что обо мне явно заботятся какие-то силы, и не пропаду.

Из радужных размышлений о прекрасном будущем меня выдернул резкий стук в дверь.

— Сударыня, вы там?

— Да-а-а? — встаю и на цыпочках подкрадываюсь к закрытой двери.

— Вас срочно требует к себе князь…

Я знаю только одного князя, и решила, что Эйнар послал за мной, чтобы быстрее вывезти за пределы дворца, открыла дверь и вышла.

— Пройдёмте, оу, вы сразу с вещами? Предусмотрительно! — хмыкнул незнакомец в тёмном мундире и показал рукой, в какую сторону идти.

Мы поспешно пробежали через холл, поднялись по лестнице, дальше по переходу в другое крыло дворца. Нам навстречу попадаются разные люди, почти все с папками, с документами, это явно деловая часть. На выход вообще не похоже.

Начинаю подозревать неладное, но поздно. Незнакомец буквально втолкнул меня в кабинет за огромными дубовыми дверями. Даже вывеску не успела заметить.

— Ваше Сиятельство, Евдокия Михайловна Гордеева доставлена. Разрешите идти?

— Ступайте, а вы, сударыня, присаживайтесь, не стесняйтесь, у нас разговор предстоит долгий…

Какое там, я остолбенела. Шага сделать не могу. Евдокия Михайловна Гордеева? Это я? А как они узнали?

— Я тайный советник Его Величества по делам государственной безопасности, князь Орлов Александр Львович.

Каждое слово князя гулом отзывается в сознании, а перед глазами вспыхивают звёздочки. Ничего хорошего меня не ждёт после этого долгого-долгого разговора.

Его терпение закончилось мгновенно:

— Садитесь!

Пошатываясь, прошла и присела на край кресла, раками вцепилась в узелок с вещами, так и сижу, ресницами от страха хлоп-хлоп.

— Признаться, вы меня удивили! — начал было Орлов, но я тут же пролепетала:

— Я ни в чём не виновата. И князь Волков не виноват, он не знал, что я приеду. Он меня спас от яда змеи, не наказывайте его. Я бы в кусты залезла, если бы знала, что это цесаревич. Простите меня, я больше так не буду…

И слезинки кап-кап, по щекам, как бы в обморок от ужаса не свалиться.

— В какие кусты вы готовы залезть?

— Уже ни в какие.

— Хорошо, не путайте меня. Так вот, два дня назад мне принесли этот конверт с документами Евдокии Михайловны Гордеевой. Вчера о вас никто и не слышал во дворце, а сегодня о вас только ленивый не говорит. Служанка лекаря, за несколько часов вдруг стала самой популярной темой для сплетен?

— Простите, вы меня за чужие разговоры хотите наказать?

— Нет. За нарушение целого ряда запретов и законов. Вы преступница, и я сейчас решаю, что с вами делать.

Наверное, сейчас я мало чем отличаюсь от ужасной, вытянутой маски «Крик», так широко мой рот никогда ещё не открывался.

— Преступница?

— Вы как дитя, не прикидывайтесь! Вы дочь каторжника.

— Мне говорили, но это же не преступление? — шепчу вопросы и начинаю злиться на дурацкую манеру допроса. Ждёт, когда я сама себя сдам или догадаюсь, в чём провинилась?

— Вам говорили и только? Да вы наизусть должны были знать, что вам дозволено, а что запрещено! И как посмели с такими бумагами заявиться во дворец.

— Да скажите уже как есть, откуда эти документы, я их никогда не видела? Родственники прислали? Они не показывали ни единой бумажки. Десять дней назад выкинули меня, точнее позорно продали на площади. А князь Волков, светлая душа, пощадил и освободил. Знала бы я про законы и запреты — сидела бы в провинции, но я не знала.

Показалось, что я, наконец, поняла суть претензий. Но они же не такие тяжкие, чтобы из меня делать подозреваемую во всех грехах.

Александр Львович ещё раз перелистал бумаги и так посмотрел, что я покрылась испариной. Сейчас что-то такое скажет, отчего я пожалею, что ожила в этом мире.

Он и сказал:

— Ваш отец Михаил Юрьевич Гордеев обвинялся в причинении смерти знатному пациенту, через своё магическое лечение. Другими словами, ваш отец знахарь, ведьмак или колдун, взялся лечить безнадёжного больного и не справился.

— Я впервые слышу об этом. Но он же не специально? Это не убийство, вы же сами сказали, что безнадёжного больного взялся лечить, исполнил свой врачебный долг.

Орлов поморщился, словно в его уши попала глупая ересь, от которой ему ужасно неприятно. А мне так приятно слушать глупые обвинения? Но, Наталья Алексеевна была права, когда настаивала не соваться во дворец. Почему я её не послушала.

— Вы так и не поняли! Смерть в ходе неправильного лечения это одно, но использование магии — это совершенно иное. Магия под запретом, она — зло! Изначально так было, все люди, наделённые магией, рано или поздно становятся на сторону зла. Вас, как наследницу магического дара знахаря, должны были держать в доме и не выпускать, вы не имеете права приближаться к столице, не имеете права на вольную жизнь. За вас отвечает дядя Василий Лукич, но вы сбежали. Так указано в письме.

Я вдруг вспыхнула негодованием, откинула узел с вещами, встала, задрала юбку чуть выше колена и показала след от змеиного укуса.

— Они мне в кровать подложили змею, а потом позорно продавали на улице. Будь у меня магическая сила, позволила бы я такое с собой совершить? Они меня выкинули. Не по своей воле я оказалась в столице. Если так надо, то могу уехать!

Тайный советник фыркнул.

— Опустите юбку!

— Это улика! Я не собираюсь вас соблазнять, я