Слишком близко к тебе - Ана Сакру Страница 5

5. Малина

Если обстановка и до этого казалась накаленной до предела, то сейчас я буквально глохну на пару секунд от рванувшней посреди столовой акустический бомбы. Заторможенно моргаю, не в силах ни на чем сфокусироваться и пытаясь побыстрее осознать.

Не. Может. Быть!

Мама бы сказала заранее о таком…Ведь сказала бы, да?!

Нельзя же вот так!

Поворачиваю к ней голову. И внутри меня все обрывается, потому что сразу понимаю по ее смущенной и одновременно торжествующей улыбке, что это правда.

Она кладет руку на пока что плоский живот. Вторую протягивает Назару Егоровичу, и он крепко сжимает ее кисть, оказывая поддержку. Мамины глаза при этом обводят детей Караева, сидящих напротив.

Сама я в их сторону смотреть не могу. Волны нелюбви, исходящие от Караевых- младших, столь пронзительные и разрушительные, что мне страшно ослепнуть, если я с кем-то из них случайно пересекусь взглядом.

– Извините! – тонко всхлипывает младшая девочка, с грохотом вставая из-за стола.

От того, как стремительно она это делает, стул чуть не переворачивается.

– Лиля! – грозно окликает ее отец, но она уже пулей вылетает из столовой.

– Пойду, поговорю с ней, – тут же подрывается и средняя, с громким стуком роняя приборы на тарелку.

С силой отодвинутые ножки стула противно скрипят.

– Диана, сядь! – рычит отец, начиная багроветь.

Но девушка лишь демонстративно от души хлопает дверью.

– Диана, быстро вернись! – орет Назар Егорович ей вслед.

– Оставь их! – осаживает его Эмиль. Его голос заметно дрожит от плохо сдерживаемых эмоций. Вокруг становится настолько нервно, что создается ощущение, будто всю комнату колотит в едином пульсирующем рваном ритме, – Они не виноваты, что ты за столько лет не научился пользоваться презервативами, – шипит сын на отца, – Если у тебя с этим проблемы, мог бы спросить у меня!

Моя мама шокировано закрывает ладонью рот. Караев-старший от возмущения чуть не подпрыгивает на стуле. Глаза его натурально наливается кровью, и мне становится страшно…Страшно так, что я втягиваю шею в плечи и чуть сползаю вниз по стулу под стол.

Эмиль тоже бледнеет, глядя на отца, но глаза его все равно почти безумно горят вызовом. А ведь он немаленький и не слабенький, невольно думаю я. Сложно судить наверняка, но плечи широкие, шея крепкая, руки длинные, жилистые, большие ладони. Кажется, он даже выше отца…

Ненавижу насилие…Боюсь!

– Что ты сейчас сказал? – подается Назар Егорович к сыну, быча, – Ты не охренел?! – И что ты мне сделаешь? – дергает подбородком Эмиль. – Хочешь проверить? – интересуется Караев – старший вкрадчиво.

Смотрят друг другу в глаза. Долго и зло. А потом Эмиль швыряет салфетку и встает из-за стола.

– Сядь! Куда собрался? – рычит отец. – Отвезу сестер к маме, как и договаривались, – парень бросает это через плечо, уже выходя в дверь.

– Речь шла о вечере после ужина. – Мне кажется, что ужин уже окончен, – замечает Эмиль и исчезает из столовой.

Мы втроем молча смотрим на опустевший дверной проем.

– Они привыкнут, – медленно говорит Назар Егорович, оттягивая ворот рубашки поло, будто она ему горло пережала. Шея, лицо… Он весь в красных гневных пятнах, – Неделя выдалась тяжелой… Не обращай внимание, Викуль. Предлагаю закончить ужин, и я покажу вам дом. Малина, у нас есть несколько пустующих комнат на втором этаже. У тебя есть возможность выбрать…

Что?! Выбрать комнату?! Меня трясет от передоза эмоций, своих и чужих, а также от лавины свалившейся на меня информации. Я еще тот факт, что мама беременна и от меня это скрыла, не пережила. Какая комната?!

Ничего не отвечаю Караеву. Я в шоке. Держать лицо становится все более невыполнимой задачей. Чувствую, как мелко дергается левое веко.

– Мама, почему ты мне не сказала? – сиплю, ловя ее взгляд.

– Милая…– она делает брови домиком, корча виноватую рожицу, и сжимает мою холодную руку в своих ладонях. Покосившись на Караева артикулирует беззвучно одними губами, чтобы поняла только я, – Боялась сглазить…

Ясно. Медленно убираю свою кисть из ее ладоней. Мне отчего-то противно.

Сглазить…Будто это лотерея, а не живые люди, не реальная жизнь. Она вытянула счастливый билетик и молчала, ожидая момента, когда точно получит приз. До последнего не верила, что этот богатый суровый мужик решится устроить то, что устроил, так?

Так…

А вот у меня полное ощущение, что меня предали. Подставили.

Я не собираюсь здесь жить! В доме, где все пропитано столь очевидной ненавистью ко мне!

– Я бы хотела остаться в нашей квартире, – дрожащим голосом заявляю матери.

– Это исключено. Тебе всего восемнадцать, – внезапно вмешивается Караев.

Смотрю на него и не понимаю, какое ему вообще дело до меня!

– Мне будет девятнадцать через месяц, – возражаю вслух, – И я совершеннолетняя.

– Ты девушка, одной жить небезопасно в таком возрасте, – давит Назар Егорович голосом, игнорируя мое замечание, – Я, Малина, не простой человек. Мы с твоей матерью собираемся пожениться, ты станешь частью моей семьи. Не хотелось бы, чтобы кто-то попытался воспользоваться твоей неопытностью в расчете достать меня. А, поверь, такое легко может быть. Так что это не обсуждается. Ешь, и я покажу вам дом. Остаться ночевать предлагаю здесь, а завтра утром поедете к себе и соберете вещи, – заявляет хоть и в спокойном, но все равно приказном тоне.

– Ночевать? Переезжать?! Ваши дети как к этому отнесутся? – не сдержавшись, интересуюсь.

– Это не им решать, – отрезает Караев, – Хозяин здесь я, и тебе тоже стоит помнить об этом. В любом случае, на эти выходные девочки останутся в городе у матери. Так что переедете спокойно, без лишнего шума, – и он снова берется за нож и вилку, намекая, что тема закрыта.

– Они не будут постоянно жить здесь? – аккуратно интересуется моя мама.

– Их дом здесь, – чеканит Назар Егорович, – Гимназия, в которой они учатся, в нашем поселке. Это одно из лучших учебных заведений, и переводить я их не собираюсь. Закончат ее. Ездить из города по два часа в одну сторону не вижу никакого смысла.

– Ясно, я просто спросила, – примирительно улыбается мать.

Караев кивает, удовлетворенный ее показной покладистостью.

– Что ж, может десерт? – как ни в чем не бывало интересуется Назар Егорович и делает знак ожидающей в сторонке прислуге.

6. Эмиль

– Может все-таки останешься? – вздыхает мама, ставя передо мной чай с пирогом и усаживаясь напротив.

– Нет, – качаю головой, опуская глаза в тарелку.

Под еще один показательно тяжелый родительский вздох ломаю десертной вилкой яблочный пирог. Отправляю кусочек в рот, но вкуса