Плохие парни оставляют раны - Айнави Страница 49

- Поля, - вздохнув, подруга кладёт ладонь мне на плечо. - Я примерно догадываюсь, что у вас произошло. Я ж не дура и не слепая, видела, что всё то время, пока ты «встречалась», - на этом слове она поднимает руки вверх, пальцами изображая кавычки, - с Димой, продолжала сохнуть по Нику. Только вот решила, что не стоит вмешиваться, что ты сама должна разобраться в себе. А теперь не знаю, что и думать. С Димой, так понимаю, вы разбежались, - я киваю ей, подтверждая её догадку, - а с Ником тогда у вас что произошло?

- Марин, ты просто не понимаешь, о чём просишь. Я не могу, не могу... - у меня голос срывается. Дрожащими руками беру бокал, опустошая залпом. Может, хоть так полегче станет.

- Поль, мы так - то с тобой поклялись всё друг другу рассказывать. Забыла? - и, подумав, добавляет тише. - Я всё пойму, правда. И тебе не кажется, что я всё - таки не чужая вам всем, и имею право знать правду?

- Налей мне ещё, - прошу я.

Марина выполняет мою просьбу. Выпиваю ещё бокал вина. Голова понемногу начинает кружиться, уверенности в правильности того, что я собираюсь сделать, у меня не прибавляется, но решительности прибывает. Потому, заглянув наконец Маринке в глаза, произношу:

- Хорошо, слушай.

И я рассказываю ей всё: и о том, как чуть не переспала с Ником на вечеринке, и о прошлом наших родителей, и о... не скрываю ничего. Марина слушает молча, ни разу не перебив. Лишь подливает периодически вина в бокал, да постукивает пальцами по столешнице.

Заканчиваю. Старательно отвожу глаза в сторону. Наверное, впервые за всё время нашего знакомства, я не знаю, какова будет реакция Марины на услышанное. Хотя как на такое можно отреагировать? Я пойму, если она решит поставить точку в нашей дружбе. Потерять её будет не намного легче, чем Ника.

- Пиздец, - выдыхает Марина.

Я всё же встречаюсь с ней взглядом. Она смотрит на меня с такой злостью, что кажется ещё немного, и у неё искры из глаз посыпятся. Сжимаюсь в комок, готовясь выслушать всё «хорошее», что она думает обо мне.

- Вот же, блять, подогнал Боженька двух братцев - долбоёбов! - выдаёт Марина, со всей дури хлопнув ладошкой по столу. Бокалы подскакивают, я тоже, подхватывая последние. - Хотя не - е - т, - со злостью в голосе тянет она, - один - козёл, второй - дебил. Ну, я им устрою! - она выхватывает у меня из пальцев свой бокал, допивает вино и решительно направляется в прихожую, продолжая бормотать: - Придурки, идиоты... - оборачивается ко мне, - это ж, блять, надо было до такого додуматься? - это, видимо, про Диму. - А Никита? Идиота кусок. Как можно было поверить в подобную ересь?!

- Марина! - бегу за ней, выхватываю у неё из рук балетку, которую она, чуть покачиваясь на одной ноге, пытается нацепить на вторую. - Не надо никуда ходить!

- Почему? - подруга смотрит на меня с искренним непониманием. - Уж, поверь, я им мозги - то прочищу! Устрою «сладкую» жизнь!

В Маринке плещется почти бутылка вина, и я вполне верю, что парням не поздоровится. В глубине души я бы даже порадовалась такому заступничеству, не будь они её братьями.

- Не надо, Мариш, - прошу тихо. - Я не хочу. Мне это не нужно, - начинаю уговаривать её. - Знаешь, это как - то... унизительно, - подбираю верное слово. - И ещё, я не хочу, чтобы из - за меня ты совсем с ними рассорилась. Они твои братья, всегда ими будут.

Марина смотрит на меня некоторое время, потом к огромному моему облегчению кивает. Мы возвращаемся на кухню. Она вновь усаживается за стол, а я, подумав, решаю заварить чай. Нам обеим не помешает успокоиться. Включаю чайник, пока он греется, оборачиваюсь к притихшей подруге. Ловлю её взгляд, полный искреннего сочувствия. Мне даже становится немного стыдно за то, что сомневалась в ней, боялась, что она не поймёт меня, что встанет на сторону Димы.

Подхожу к ней, и обнимаю порывисто. Говорю от души:

- Спасибо, Мариш. И прости. Я... я боялась твоей реакции, боялась, что ты во всём будешь винить меня.

- Тебя? - подруга с искренним недоумением смотрит на меня. - Дура ты, Самойлова, и не лечишься, - выносит свой вердикт. Потом добавляет: - Если и злиться на тебя, то только за твою скрытность, - вздохнув, смотрит недовольно на закипающий чайник. - Э - м - м, а что вино закончилось?

- Ты ещё хочешь выпить? - спрашиваю я, покрутив в руках пустые бутылки.

- Ага, - кивает Марина, - за дружбу, - уточняет, улыбнувшись.

- У меня вроде было.

Нахожу в холодильнике бутылку вина. Достав её, чувствую как горло постепенно сжимает тисками. Подруга видит, как меняется моё выражение лица, спрашивает обеспокоенно:

- По - о - ль, что случилось?

А я не могу и слова произнести. Только смотрю на бутылку в руках, которую и купила - то специально к своему дню рождения. Думала тогда, вдруг после разговора с Димой мы с Никитой поедем ко мне. Готовилась...

Остаток вечера мы с Мариной проводим так, как, наверное, и должны проводить две лучшие подруги, у одной из которых в личной жизни случился полный пиздец: я реву, она меня успокаивает. В перерывах приканчиваем злополучное вино. Потом Марина снова рвётся «навалять этим долбоёбам по полной», я её останавливаю. Вырубаемся под утро, причём подруга несёт какой - то бред про какое - то озеро, но я уже не в том состоянии, чтобы вникать в суть.

*****

Просыпаюсь ближе к трём часам дня. Голова ожидаемо раскалывается, во рту сушит, и вообще ощущение, что я минимум полночи вагоны разгружала. В общем, все прелести похмелья налицо. К своему безмерному удивлению обнаруживаю, что Маринки нет. Вместо неё нахожу на кухне записку: «Взяла твои ключи, скоро буду». Ну скоро, так скоро.

Маринка объявляется только к шести часам вечера. К тому времени я успеваю принять душ,