Плохие парни оставляют раны - Айнави Страница 48

«Всё будет хорошо». И утром наложить консилер под глаза, румяна на скулы и улыбку не забыть. У меня же, блять, «всё будет хорошо». Новый город, перспективы...

- Полина, у тебя всё нормально? - голос хозяйки звучит с искренним сочувствием.

- Всё хорошо, - кивнуть уверенно, улыбнуться. - Я хочу работать до закрытия, вы не против?

- Как же ты домой будешь добираться? Да и зачем тебе это? - женщина с недоумением смотрит на меня.

- Деньги нужны, - на хер они мне не нужны. - Домой - на такси.

- Ну, если ты уверена...

Теперь дома я оказываюсь около часа - двух ночи: душ, сон, завтрак, сборы, работа, дом, душ, сон...

Больше некогда думать, вспоминать, жалеть себя. Так не легче, но проще. И ещё, теперь я в полной мере понимаю отца и Веру.

*****

- Полина, подойди, пожалуйста, - хозяйка зовёт меня, заметив, что я освободилась, убрав столик после ушедших гостей.

- Да?

- Твой рабочий день закончен, - глядя мне в глаза, размеренно произносит она.

- Как? - ещё даже темнеть не начало. - Почему?

- Завтра у тебя выходной, - игнорируя мои вопросы, продолжает говорить она. - И послезавтра тоже.

- Я не устала.

- Полина, - хозяйка жёстко обрывает меня. - Ты уже десять дней в таком режиме работаешь. От тебя скоро только тень и останется. Так что, не спорь, - смотрит с сочувствием. - Я к тебе в душу, конечно, лезть не буду, но мой тебе совет: позови подругу, напейся с ней и поплачь. Потом отоспись. И только после этого возвращайся на работу, - уже мягче добавляет она.

Я лишь молча киваю в ответ. Забираю зарплату за день, иду на остановку. Подруга, с которой я могла бы поговорить по душам, у меня одна. Но рассказать Маринке о произошедшем? Нет уж! Это для меня Никита и Дима - парни, оставившие после себя раны на сердце, а для неё они любимые братья. И будет лучше, если таковыми и останутся.

Задумавшись о Маринке, понимаю, что я почти не разговаривала с ней последние две недели. Она звонила, но я была не в том состоянии, чтобы выслушивать её восторженные рассказы об отдыхе, о каком - то парне, встреченном ею в местном клубе, потому старалась свернуть эти беседы, как можно скорее. Последние дней пять мы и вовсе не созванивались. Наверное, она обиделась.

Выходной... и что мне делать? Провалявшись в постели почти до обеда, пересмотрев на ноуте первые пять серий «Остаться в живых», решаю, что всё же нужно заняться чем - то более полезным. Оглядевшись по сторонам, понимаю, что ещё немного, и я своего отражения в зеркале не увижу из - за толстого слоя пыли, которая, впрочем, покрывает не только его. Вооружившись ведром воды, тряпками и чистящими средствами приступаю к уборке. Основательно. Настолько, что мою даже окна.

Разобравшись с уборкой, готовлю лёгкий ужин. И вот время восемь вечера, все дела сделаны, и мне, по сути, нечем заняться. И ненужные мысли начинают лезть в голову. Насчёт того, что впереди у меня ещё один свободный день, и вовсе предпочитаю не думать.

Звонок в дверь одновременно и пугает и обнадёживает: может, отец решил заехать? И я была бы рада его увидеть, вот только ему вряд ли понравится мой не слишком радостный вид.

- Полька! Сюрприз! Как же я соскучилась!

Даже пикнуть не успеваю, как оказываюсь в крепких объятиях лучшей подруги. Обнимаю её в ответ, понимая в этот момент, что и мне её безумно не хватало.

- Я тоже, - шепчу еле слышно, потому что дыхание перехватывает. На глазах выступают слёзы радости. Отстраняюсь немного, повторяя уже громче: - Я тоже безумно соскучилась.

Маринка улыбается, тыльной стороной ладони вытирая увлажнившиеся глаза. Поднимает вторую руку, в которой у неё зажат пакет. Характерное позвякивание не оставляет сомнений в том, что именно она принесла. Разглядываю её, отмечая, что за месяц на юге она не только загорела, но и немного похудела, и стала как будто взрослее. Марина же пристально вглядывается в моё лицо. Потом произносит неожиданно серьёзным тоном:

- Пошли, подруга, плеснём винца в бокалы, и будешь мне исповедоваться.

- В смысле? - спрашиваю обескураженно, послушно следуя за Мариной на кухню.

Она ставит пакет на стол, оборачивается ко мне, усмехается:

- Расскажешь, что тут у вас троих приключилось, пока меня не было.

У меня от её слов внутри всё холодеет, а желудок скручивает неприятным спазмом. Делаю глубокий вдох, пытаясь выровнять вмиг сбившееся дыхание. Марина же, как ни в чём не бывало, открывает кухонный шкафчик, достаёт пару бокалов. Находит штопор, начинает возиться с одной из двух бутылок, что вынимает из пакета.

- Ты меня покормишь чем - нибудь? - спрашивает, разливая вино. - А то я с утра почти ничего не ела.

- Да, - отвечаю машинально. - Марин, - она оборачивается ко мне. Сглотнув, стараясь избавиться от кома в горле, уточняю: - Что ты знаешь?

- В том - то и дело, что почти ничего, - раздражённо произносит она в ответ.

- Тогда с чего ты взяла...

- А с того, - перебивает меня подруга, - что вернувшись, я никого не узнаю. Дима с Ником явно в ссоре. Последний вообще сам на себя не похож, выглядит так, - она умолкает, подбирая слова, - да в гроб краше кладут! Впрочем, ты недалеко от него ушла, - вновь, осмотрев меня с ног до головы, заключает она. - А уж когда я при них о тебе упомянула... короче, - Марина усаживается за стол, протягивая мне один из бокалов, - колись, давай. Только поесть что - нибудь положи.

Достаю тарелки, противень с рыбой, которую запекла на ужин, овощной салат из холодильника. Молчу, пытаясь собраться с мыслями. Я не знаю, что и как рассказать Марине. Она же просто наблюдает за мной, не торопит, но я почти физически ощущаю повисшее между нами напряжение.

Разложив еду по тарелкам, ставлю их на стол. Усаживаюсь сама, утыкаясь