Неофит - Ярослав Кожедуб Страница 44

* * *

— Добрый… кхм… день, — я постучался и зашёл в уже хорошо знакомый кабинет. И тут же поперхнулся приветствием, увидев на месте привычного Игоря-просто-Игоря… Арзамасова. Тот откуда-то притащил роскошное кресло (как оно вообще в дверь пролезло? А, точно. Магия), и сидел за столом психолога с открытыми глазами, пялясь в пустоту — видимо, беззвучно работал с Системой. Сам Игорь скромно притулился с неестественно выпрямленной спиной на небольшом стульчике в уголке, преданно пожирая ректора глазами.

— Привет, Марк, — махнул рукой ректор. — Садись пока. Дай мне минутку, я закончу тут…

В полной тишине я сел напротив и тоже уставился на ректора. Надо признать, рост резерва сказался и на моей чувствительности — по сравнению с нашей предыдущей встречей, сила магистра чувствовалась гораздо, гораздо резче. Мне это напомнило, как я случайно оказался летом в сильный ливень на берегу Финского залива. Что-то меня тогда дёрнуло закатать штанины и войти в воду — не особо глубоко, где-то по икры, но этого хватило. Тогда я и ощутил подобную непреодолимую мощь стихии. Волны накатывают, сбивая с ног, требуются заметные усилия, чтобы просто стоять ровно, мощный влажный ветер то и дело бьёт в лицо, перехватывая дыхание…

Поняв, что я невольно задержал дыхание и сейчас, я буквально заставил себя расслабиться и перестать стискивать подлокотники.

— Тяжко? — с сочувствием уточнил Арзамасов — оказывается, он уже закончил и некоторое время рассматривал меня. — Вот поэтому я редко с первыми двумя курсами общаюсь. Чувствительности у вас уже хватает, а вот силёнок маловато. Ничего, потом станет полегче. С твоими темпами роста уже к концу первого курса сможешь относительно нормально держаться. Наверное. Ну что, поговорим?

— Отчего бы и не поговорить, — просипел я.

— Игорь, будь добр, оставь нас наедине, — Арзамасов даже не успел закончить фразу, как психолог с явным облегчением на лице пулей вылетел из кабинета. Насколько я знал, Игорь едва-едва дотягивал до неофита-мажора, так что неудивительно, что его так плющило в присутствии ректора. — Собственно, Марк… ты понимаешь, почему сегодня я здесь вместо твоего привычного консультанта?

— Догадки… имеются, — кивнул я, резко дёрнув головой. — Игорь вам передал, что мне не нравится оставшийся выбор из предложенных Обетов?

— Именно так, — магистр наклонил голову, с любопытством рассматривая меня. — А ещё сказал, что ты в сердцах упомянул в последний раз, что подумываешь взять шестым Обетом что-то совсем простое, потому что не уверен, что на большее хватит сил и времени.

— И вы хотите меня уговорить? — я попытался улыбнуться, но почему-то вверх дёрнулся лишь один уголок рта. — Чтобы не портить эксперимент?

— Уговорить и помочь, насколько это в моих силах, — кивнул ректор.

— Почему бы просто не приказать? Я не смогу вам отказать, вы же сами понимаете.

— Марк, — вздохнул Арзамасов. — Ты глупости какие-то говоришь. Даже самый неосторожный (а я, поверь мне, осторожный) маг, доживший до моих седин, не будет такого делать — и не только потому, что это не особо этично. Нет, даже если бы, чисто теоретически, я был глубоко эгоистичным человеком, я бы не стал приказывать тебе напрямую — просто потому, что это испортит наши личные отношения. Маги живут долго, память у нас хорошая, да и наш внутренний мирок довольно тесен, особенно среди сильнейших. Ты случайно задеваешь какого-нибудь неофита, даже не осознавая этого, а тот потом вырастает в магистра и, вспомнив об этом случае, ломает тебе какие-нибудь важные планы — чисто из-за застарелого негатива. И хорошо, если просто планы или карьеру ломает, а не убивает, например — сколько таких историй было за прошедшие сотни лет… и сколько ещё будет. Поэтому к юной поросли всегда относятся крайне лояльно — иначе можно такое на свою голову случайно вырастить…

— Хорошо, — я мотнул головой. — Тогда как вы хотите мне помочь?

— Хочу предложить неплохой вариант Обета, — пожал плечами Арзамасов. — Мне кажется, тебе понравится. Я сам когда-то принимал примерно такой же, и он в моём случае потянул на шестой круг, но облегчить его — вообще не проблема. В общем, слушай…

* * *

— Эээ… добрый вечер, — с лёгким смущением сказал я в пустоту, открыв тяжёлую дверь подвала.

Из-за внушительных тёмных стеллажей послышался грохот, после чего оттуда буквально выкатился пузатый краснолицый человек с всклокоченной причёской.

— Марк Землянский?

— Он самый.

— Отлично! Я как раз готовился… эээ… да, готовился к вашему приходу, — мужчина подскочил ко мне и неожиданно крепко пожал мне руку. — Редко, конечно, Дмитрий Андреевич пускает сюда кого-то с таким… хм, широким доступом. Да и вообще редко сюда студенты приходят — только если они тавров кучу накопили и хотят хорошенько потратиться, хе-хе. У вас как со временем?

— Сегодня хоть до утра, — вздохнул я. — Обет.

— Прекрасно! Что ж, тогда приступим… за мной! — мужчина энергично взмахнул рукой и рванул обратно за стеллажи.

— А… как вас зовут? — только и успел я крикнуть ему вслед, торопливо спускаясь со ступеней небольшого крылечка у входа в подвал.

— Антон! Просто Антон!

— Дежавю, — пробормотал я.

— Что?

— Ничего, ничего…

Идея Арзамасова была простой и, насколько я слышал, частенько использовалась внутри кланов. В Академии с этим было куда сложнее, но, имея на руках карт-бланш от директора…

Смысл идеи — в том, чтобы расширить выбор моих Обетов за счёт… ммм… более широкого знакомства с соблазнами мира вокруг. Условно, если я прямо сейчас возьму Обет, скажем, ограничить потребление алкоголя — он потянет от силы круг на третий, просто потому, что я его толком в жизни и не пил — так, пару раз на праздники наливали чисто символически, и всё. Не понимая, что теряю, я и чувства потери не пойму.

Вот, придётся понять.

Антон привёл меня в небольшую комнатку в дальнем углу подвала: стены, обитые тёмным, старым деревом, высокие арочные своды из грубого камня, пяток небольших квадратных столиков с диванами и барная стойка с огромной батареей бутылок за ней. Антон сноровисто встал за последнюю, ухватил было красивую бутылку кубической формы — и замер.

— Стоп… а сколько тебе лет?

— Пятнадцать… недавно исполнилось.

— И до рубежа ты ещё не дошёл, даже до первого, да?