Неофит - Ярослав Кожедуб Страница 42

идеальная (и нейтральная) репутация, никаких выраженных предпочтений во внутренней или внешней политике, и множество чужих тайн, которые надёжно хранились в головах старших членов семьи. Неудивительно, что при налаживании отношений с Российской и Поднебесной империями Воронов привлекали крайне активно — ни одной из внутренних фракций Прайда не хотелось отдавать инициативу в непосредственных переговорах, да и банальное заведение полезных внешних связей соперникам, так что Вороны неизменно оказывались для всех удобным компромиссом.

— У нас гораздо более рыхлое, чем ваше, государство… если его вообще можно так назвать в вашем понимании, — с лёгкой печалью хмыкнул Аррун. — Мы по природе одиночки. Семья — ещё куда ни шло, хотя, когда она становится слишком большой, то тоже начинаются проблемы. Но построить полноценный социум, иерархию… для нас это очень сложно, несмотря на человеческую половину. Всё же мы обезьяны лишь частично. А медведи отродясь не были замечены в общительности. Это волколакам просто, у них с одной стороны — социальность обезьян, а с другой — волчья стайность. В чём-то им даже проще, чем людям, пожалуй. А мы… Если бы не повсеместные гонения на оборотней в целом, то чёрта с два у нас бы получилось хоть что-то, отдалённо напоминающее государственность. А так, под внешним давлением, как-то худо-бедно самоорганизовались… Когда некуда идти — приходится договариваться.

Плавно Аррун перешёл от общего рассказа о берендеях непосредственно к себе.

Все иностранные студенты, поступающие в ПАМИР, санкционируются свыше — после тщательной проверки императорской канцелярией и спецслужбами, после договорённостей об оплате их обучения (частенько — не только деньгами, но и услугами или вещами, которые за деньги не купишь). А зачастую — и после определённых политических встреч. Всё же одно дело, когда какой-нибудь богатый магнат желает отправить сына в известное зарубежное учреждение, и совсем другое — когда это делает, например, высокопоставленный чиновник. Тут вопросы зачастую возникают у властей обеих стран — и родины студента, и у Российской Империи. И эти вопросы лучше решить на берегу.

Аррун не был в курсе всей подоплёки переговоров насчёт его обучения — вроде как, они длились добрые года два. Всё же, как ни крути, первый, экспериментальный студент из Прайда, да ещё и не человек… Пока утрясали все дипломатические моменты, пока решали, кто именно поедет (помимо Арруна, было ещё минимум трое кандидатов), пока то да сё… Учитывая всё это, два года — даже не особо-то и много.

Насчёт выбора своей кандидатуры берендей практически не сомневался — помимо нейтральности Воронов, у него имелись веские преимущества в виде более сильного дара и знания языка и местных обычаев (любой из клана дипломатов обязан был прекрасно владеть как минимум русским и китайским, а также знать обычаи сопредельных стран, и этому их обучали с самого детства).

Так третий сын главы Воронов и оказался здесь.

— А тебе вообще можно это рассказывать? — с лёгким сомнением поинтересовался я. — Звучит как что-то… ну, закулисное…

— Можно, — кивнул берендей. — Мы всегда придерживались мнения, что честность — лучшая политика. Да и нет в этом особого секрета. Даже тот факт, что мне довольно жёстко расписали программу обучения, чтобы я вернулся и смог передать полученные знания, секретом не является. Всё было включено в оплату.

— То есть у тебя даже нет выбора, чему обучаться? — тихо спросила Катрин. — Бедняга.

— А у тебя есть? — с интересом посмотрел на неё Аррун.

— Есть, — кивнула та. — Нет, род настойчиво попросил сделать упор в целительство, но в остальном я вполне свободна. Эту ветку вполне можно совместить с чем-то ещё, да и формулировки просьбы весьма размытые. Род Ларссен всего лишь хочет получить собственного целителя, а не какие-то дополнительные знания — их и в Унии хватает.

— Смотри-ка, как бойко заговорила по-русски, — тихо прошептал я и тут же получил острым локотком в бочину. — Ай!

— Ладно, давайте я продолжу, раз уж всё равно заговорила, — не повела и бровью Катрин.

Глава 16

— Остался только ты, Марк, — посмотрел на меня Свят, заканчивая свой рассказ.

Я кивнул и, поразмышляв пару секунд, начал:

— Возможно, вы слышали о клане Землянских. Довольно небольшой и молодой, но весьма богатый магами — причём сильными — в последние поколения. Многие говорили, что это из-за смешения крови с китайским кланом Лань — именно из их числа был один из китайских послов в Петрограде — давно, лет сто назад. Кианг Лань, мой дед. Он встретил мою бабушку, женился на ней, обрусел и остался в России, войдя в наш род. Скандал был… выше гор, — я невольно ухмыльнулся. — Клан Лань вычеркнул его из всех своих архивов, сделав вид, что его никогда не существовало… ну и с места посла его тоже турнули. И дед, и бабушка были весьма сильными магами, под конец жизни и вовсе до магистров доросли… так что прожили долго, родили аж дюжину детей — и все они оказались магами. Такое даже в древних кланах редкость, в лучших случаях пропорция примерно пятьдесят на пятьдесят — а тут все. Разом. И в поколении их внуков этот перекос тоже сохранился, пусть и менее выраженный.

Помолчав немного в ожидании вопросов, я не дождался никакой реакции — все молчали и слушали. Что ж, ладно. Пожав плечами, я продолжил:

— Проблема клана была в том, что в основном все наши маги специализировались на боёвке. Казалось бы, что такого? Но когда началась Десятилетняя Война с Рейнской Империей, Землянские оказались той ещё занозой в заднице кайзера. Вроде бы и немного нас было, но десяток умелых и безбашенных хабилитатов во главе с парой магистров творили такую вакханалию на каждом из участков фронта, куда их перекидывали… в общем, неудивительно, что они стали одной из первоочередных целей. За любого из Землянских давали огромную награду, так что до конца войны в нашем клане не дожил практически никто. Из магов — только бабушка, дядя Джинхэй и мама. Алиса Землянская. Дядя с мамой были самыми младшими, так что не успели войти в полную силу, лишь незадолго до окончания войны успев немного в ней поучаствовать. Дядя пропал спустя пару лет — просто исчез. Ни слуху, ни духу. А спустя семь лет скончалась бабушка. От старости. Я едва успел её застать… в сознательном возрасте.

Я тяжело вздохнул. Да, если бы бабушка была жива во