Бремя сильных - Андрей Олегович Рымин Страница 28

* * *

Еще перебежка. Еще. Скоро остров закончится, а вокруг так же тихо и пусто — как будто все вымерли. Три мили по плотному лесу — не шутка. Охотник изрядно запыхался, но передышки не брал. Возвращаясь обратно к стоянке и лодкам, Кабаз делал длинные петли от края до края по всей ширине островка. Так он мог не бояться пройти мимо Инги. Но сколько же времени, пота и сил уходило на эти зигзаги… Можно было бы сразу рвануть к челнокам, понадеясь, что девушке все удалось, и она уже там. Только вдруг все иначе? Пусть уж лучше она уплывет без него, чем случайно он бросит любимую сам. Нет уж! Не бывать этому!

* * *

По прикидкам недавнего пленника, путь назад подходил к середине. В лесу начинало темнеть. Наконец, когда парень совсем уж отчаялся, остановка после очередного рывка принесла результат. До ушей Кабана долетели какие-то звуки. Впереди, но не так уж и близко, кто-то вроде бы спорил. Негромко. Слова было не разобрать.

Первым глупым порывом было сразу же броситься к месту, где слышался голос. Но Кабаз смог себя удержать и, тихонько ступая, стал красться, как множество раз на охоте, когда, подбираясь к добыче, стараешься лишний раз не дышать. Сначала движения разгоряченного парня пущей плавностью не отличались, но постепенно навыки взяли свое, и шаги обрели свою прежнюю мягкость. Потекло напряженное ожидание. Охотник подкрадывался все ближе и ближе.

— Важга, хватит уже! — эту фразу Кабаз уже смог разобрать. И она ему совсем не понравилась. Но нервы не сдали — ноги продолжили медленно и осторожно ступать.

— Ну заканчивай! Скоро стемнеет, а наших все нет. Этот Дарг не слабак. Вдруг, не сдюжили? — Длинная речь пахнет страхом.

— Их четверо. Как-нибудь справятся. — Голос Важги немного дрожит. Безродный как будто запыхался.

Подобравшись еще чуть поближе, парень смог уловить звуки некой возни и едва различимые всхлипы. За кустами творилось какое-то действо. С монотонными частыми вздохами Важги, понимание медленно просачивалось в мозг Кабана.

— Щас я кончу, и будем искать этих олухов.

«Что?..» — Кабан замер на полушаге.

Смысл слов наконец-то дошел до Кабаза, и вселенная юноши рухнула. Ужас, боль, гнев и ярость моментально сменили друг друга. Тело прыгнуло. Разум напрочь смело красно-черной волной. По лицу захлестали колючие ветки кустов, но охотник не чувствовал боли. Даже вырви какой-нибудь сук в этот миг ему глаз, разъяренный Кабаз не заметил бы этого. Все его существо растворилось в порыве чудовищной ненависти, что сейчас, разорвав душу в клочья, превратила охотника в дикого зверя.

Все! Последний зеленый барьер побежден. Сквозь плывущую красную пелену глазу видится страшное. Ноги Инги раздвинуты в стороны, тело прижато к земле. Руки связаны стеблем вьюна за спиной. Изо рта выступают края толстой ветки — такую не выплюнуть. Уперев меж лопаток колено, один держит спереди. Другой — прижимает бедро и отводит ступню. Ну а сверху…

Прыщавая задница Важги гуляет вверх-вниз. Штаны на лодыжках.

Услышав, как мнутся кусты, Чажан замирает и тут же пытается скатиться с измятого тела. Но поздно!

Наконечник копья входит в спину. Хрустят позвонки. Выше копчика твердое место, но ярость прибавила сил. Вожак бородатых ревет, словно буйвол. Крик — нектар для ушей. Сдохни, тварь! Обратным движением тупой край древка врезается второму в лицо. Зубы с треском вминаются в небо и дальше. Человек отлетает назад, пропадая из виду. Теперь к третьему! Тот выставил руки вперед, но нога Кабана пробивает защиту. Демон, бывший когда-то Кабазом, с криком прыгает сверху. Уже без оружия. Руки лучше копья. И страшней…

Настырные пальцы находят лицо. С неожиданной силой вцепляются в кожу и рвут, рвут, рвут, рвут… Звук, идущий из горла Чажана, не похож ни на что. Через миг вместо щек на лице остаются лохмотья. Глаз давно уже нет. Уши держатся непонятно на чем. Пара долгих мгновений, и борьба затихает. Озверевший Кабаз неохотно бросает добитую жертву и снова хватает копье.

Важга стонет и дергает шеей, не в силах поднять головы, но Чажан с развороченной челюстью уже на ногах. Борода его слиплась от крови, в расширившихся глазах пляшет ужас. И не зря! Сейчас вид Кабаза способен заставить сбежать даже тварей орды.

Безродный успел развернуться и сделать два шага, когда его страхи навечно прервало копье, прилетевшее в спину. Теперь уже к Инге. Рыбачка пыталась ползти, но без помощи рук выходило не очень. Палку — прочь! Кляп отброшен. Стон девушки вмиг обращается криком. Звериным, совсем не людским. Путы содраны в пару мгновений, без помощи острых предметов — в руках Кабана сейчас силы богов!

Все! Свободна!

Но спасенная вместо объятий и слов благодарности отпихнула Кабаза и схватила лежавшее рядом копье одного из Чажанов.

— Разверни! — голос Инги был страшен.

Охотник нагнулся и, дернув лежащего Важгу за вялую руку, перевернул его на спину. Безродный не дергался — видно, первый удар перебил ему спину. Но в глазах разум все еще жил. Взгляд щербатого двигался, перебегая от Инги к Кабазу и снова обратно. Синие губы кривились в попытке им что-то сказать.

На дрожащих ногах девушка кое-как подошла к умирающему. Наклонилась, поймала осмысленный взгляд и, презрительно плюнув в лицо, вогнала наконечник в глазницу.

Тишину, что повисла над островом следом, нарушали лишь трели сверчка.

Глава седьмая

Сотворение мира

— Проклятый… — медленно произнесла Мина, как бы пробуя слово на вкус. — И кто же их проклял?

— Как кто? — удивился дружинник. — Боги и прокляли.

— А за что? — продолжала охотница выпытывать новые знания.

— За то, что ослушались и поддались уговорам Зарбага, — словно маленьким детям втолковывал Джейк всем известные истины своим новым приятелям.

— Так а Яр здесь при чем⁈ — громко возмутился Валай. — Мудрейший с Зарбагом поди дружбу-то не водил. Его-то за что?

— Так весь род их с рождения проклят, — еще больше запутал охотников северянин. — Знаете что? А давайте я по порядку попробую все рассказать. Может, так вы поймете.

Естественно, они согласились. Сколько уже болтают, а разговор об участи Яра, сбежавшего из-под охраны, так и не привел к пониманию произошедшего. Постигнуть связь между бессмертием Мудрейшего и тем, что случилось,