Тридевятое. Книга первая - Ирина Кизимова Страница 25

— Существует много колдовских предметов, но я никогда не слышал о гуслях. — коротко ответил тот.

Мандухай поморщился, он этого дядьку недолюбливал, слишком уж близко советник подобрался к отцу и вечно что-то нашёптывает ему на ухо. В свою очередь Санаа также подозрительно относился к младшему сыну своего владыки, и если и знал что-то о волшебных гуслях, то мог просто промолчать из вредности.

— Слышал, Мандухай? Даже мудрый Санаа говорит, что нет такого предмета. Ты что считаешь, что я выжил из ума?

— Нет, отец.

— Тогда почему думаешь, что я стану верить в твои байки о волшебных гуслях?

— Но так и было, отец.

Батухан бессильно приложил пальцы к переносице.

— Прошу, поверь мне! Иван-царевич вызвал меня на бой и сказал, что победит одними только гуслями, что я должен был, по-твоему, сделать? Сбежать?

— Всё! Хватит с меня твоих небылиц, Мандухай. Раз ты проиграл, то должен был принять поражение как хан, а не плясать перед противником вприсядку.

— Я уже говорил…

— Сколько раз я должен сказать тебе, что не желаю слышать твои глупые сказки о волшебных гуслях?

— Джигджид и Хадак прибыли, верховный хан. — объявил приближённый к хану воин.

— Пусть скорее зайдут и посмотрят в глаза своему непутёвому брату.

Ни секунды немедля, слуга открыл шатёр для старших братьев Мандухая, при виде которых лицо младшего приобрело ещё более кислый вид, не хватало нравоучений отца и его этого извечного советника, дак теперь ещё и от братьев получит по первое число.

— Вы здесь затем, чтобы разобраться с тем, что натворил ваш глупый младший брат. — устало заметил хан, он вдоволь наслушался небылиц от своего сына, но ещё больше его злило, что весь город буквально смеётся на ним. Ко всему прочему среди кочевников вести распространяются со скоростью несущейся стрелы, так что вскоре вся степь будет потешаться над правящим ханом и его непутёвыми детьми.

— Вся Урга только и говорит, что о проигрыше Мандухая. Это правда, что он отплясывал перед врагом? — спросил Хадак, окидывая младшего презрительным взглядом.

— Все его войны говорят об этом, армия не может лгать.

— И чем ты только думал, братец? Ты опозорил честь нашей семьи! — Джигджид в сердцах схватил Мандухая за грудки и начал его трясти.

— Я не виноват, что у того царевича были заколдованные гусли! Говорю же, это они заставили меня плясать!

— Да будто я поверю в эти небылицы! — нахмурился старший брат, резко отпустив его, от чего младший потерял равновесие, упав на ковры. — Ты слабак, Мандухай!

— Не успели мы ехать в Ургу, как услышали от бывших с тобой кочевников эти новости.

— Ты всегда был проблемным, а теперь ещё и навлёк позор на нашу семью!

— И вы двое должны его смыть. — Батухан окинул старших сыновей серьёзным взглядом. — Вы должны немедленно найти этого Ивана-царевича и сразиться с ним! Его кровь на ваших мечах смоет наш позор. В знак победы принесёте мне его голову.

— Мы сейчас же выступим! — с готовностью заверил его Джигджид.

— Вы проиграете ему. — Мандухай вытер кровь, которая выступила из-за того, что он больно приложился носом об пол и, кажется, сломал его. — Он использует колдовские гусли.

— Да пусть использует, что хочет, мы не проиграем! — хмуро ответил Хадак. — Жди нас с победой, великий хан.

— Отправляйтесь уже. А этого, — он указал на младшего сына. — Бросить в одиночную яму, пусть посидит и подумает о своей никчёмной жизни.

Мандухай хмуро вышел вместе с подчиненными отца, веря в то, что вскоре тот и сам поймёт, кто такой этот Иван-царевич.

* * *

— У него были волшебные гусли. — хором сказали старшие братья, недавно вернувшиеся в Ургу.

— Как вы и наказывали, мы вызвали Ивана на поединок, но он нас заколдовал.

— Он самый настоящий колдун, отец!

— Вы решили свести меня в могилу? — нахмурился Батухан, он уже заранее услышал нерадостные вести от вернувшихся кочевников и теперь пребывал в прескверном расположении духа.

— Всё, как говорил Мандухай, у Ивана-царевича были волшебные гусли, это они во всём виноваты.

— Бросьте их в темницу к младшему и подготовьте мою лошадь, я сам разберусь с этим царским выродком. Он пожалеет, что на свет родился! — хмуро приказал верховный хан, направляясь к выходу из шатра. — Уведите их с глаз долой!

— Но отец! Это правда! — пытался достучаться до него Хадак, которого уже скручивали приближённые к хану кочевники.

— Ты проиграешь этому царевичу, отец, остановись! — поддерживал его брат.

Но верховный хан не хотел никого слушать.

— Рот им заткните. — добавил напоследок Батухан прежде, чем покинуть свой шатёр.

* * *

— Ты и есть тот самый Иван, сын царя Берендея, что опозорил моих сыновей? — хмуро спросил Батухан, разглядывая стоящего перед ним златовласого юношу, который не выглядел как тот, кто способен победить даже одного из слабейших его приближённых, что уж говорить о сыновьях, которых хан самолично тренировал едва те научились ползать.

— Рад, что вы знаете моё имя, великий хан. — лучезарно улыбнулся Иван.

Они вновь стояли в центре огромного круга из кочевников, которые с большим интересом наблюдали за происходящим, о чём говорят противники никто не слышал, слова быстро уносил разгулявшийся степной ветер, так что всем оставалось лишь догадываться о том, что происходит сейчас в центре.

— Моё имя Батухан, я верховный хан и властитель степных земель. Как посмел ты, мальчишка, опозорить мой род?

— Ваши сыновья сами начали плясать от испуга при встрече со мной.

— Они твердят, что гусли у тебя колдовские, от этого они и потерпели поражение.

— Колдовские? Разве похож я на могучего чародея?

— Ты и на богатыря не похож. Так что в этот раз сражайся со мной как подобает на мечах, а не как скоморох с гуслями.

— А вы боитесь проиграть скомороху с гуслями, великий хан?

— Что ты несёшь?

— Стало быть правду о вашем роде-племени говорят.

— О чём ты?

— О том, что все ваши родичи трусливы и сваливают свою слабость на волшебные гусли.

— Ты мне зубы не заговаривай. Положи их и дерись со