Артистка - Владимир Моисеевич Гурвич Страница 22

Конечно, рано или поздно наступает прозрение. Вот только сейчас оно очень не ко времени. Что я стану делать, если наш конфликт с Эриком разрушит то, что я строила и создавала столько лет? Да, я еще далеко не старушка, но и лучшие годы все же прошли. Наступил момент, когда хочется стабильности, когда хочется пожимать плоды от ранее посеянного. Начинать же все сначала? Об этом даже думать тяжело. Как представишь, что меня ждет на этом пути, становится не по себе.

Я собрала разбросанные по ложу любви листы пьесы и сложила их на тумбочке. Посмотрела на часы — они показывали пять утра. Странно, что я не спала этой ночью еще ни одной минуты, а сна не было ни в одном глазу. Зато меня, словно озноб, пронзила сильная тревога. Я должна помириться с Эриком, билась, словно птица в клетке, мысль в голове. От этого зависит очень многое. Все потерять легко, а вот восстановить потом — почти невозможно. Вот только, что мне делать, если я не хочу играть в этой пьесе. Но если я уступлю главную роль другой актрисе, то почти наверняка окончательно утрачу свои позиции в театре. Почему-то в этом я нисколько не сомневалась.

16

Эрик вернулся домой утром. Я еще спала, так как легла поздно. Но быстро почувствовала его присутствие, открыла глаза и увидела картину возвращения беглого гражданского мужа.

Заметив, что я проснулась, он сел на край кровати.

— Вернулся? — задала я, наверное, один из самых глупых своих вопросов, учитывая то, что рядом сидел не призрак, а Эрик.

— Как видишь, — сказал он.

Я внимательно осмотрела возвращенца, выглядел он вполне бодро, из чего я сделала вывод, что он хорошо выспался в своем кабинете. Значит, есть вероятность, что при новой размолвке он снова отправится ночевать туда. Но вот ее надо постараться избежать.

Еще ночью я приняла историческое решение, что не буду выяснять отношения. Обычно от этого они только портятся еще сильней. Просто сделаю вид, что ничего особенного не случилось. Ну, переночевал мужик не в постели рядом с любимой гражданской женой, а в своем рабочем кабинете на кожаном диване. Ничего в этом страшного нет. Главное же другое, что он хорошо выспался, чувствует себя вполне бодро, а главное вернулся домой. Этого вполне достаточно, чтобы не обострять ситуацию.

— Как ты? — поинтересовался Эрик. Мне показалось, что он немного напряжен, что не удивительно, ведь он пребывает в ожидании упреков с моей стороны.

— Отлично! — почти весело сказала я. — Провела ночь с пользой, читала пьесу.

— И что ты о ней думаешь? — встрепенулся он.

— Не могу сказать, что в восторге, но это лучше, чем мы ставили до того. И знаешь, что я еще решила?

— Нет, но хочу узнать.

— Отдай главную роль Аглае. Она больше подходит ей, чем мне.

— Ты всерьез так думаешь? — недоверчиво посмотрел он на меня.

— Стала бы я шутить такими вещами. Я действительно так считаю. Помнишь, вечером ты высказался о том, чем мы с Аглаей, как актрисы, отличаемся друг от друга.

— Конечно, помню. Но это даже хорошо, плохо, когда артисты похожи друг на друга.

— Совершенно верно, Эрик. Я долго думала и пришла к заключению — тот тип артистки, который представляет Аглая, больше соответствует этому образу. Поэтому я тебе предлагаю поручить эту роль ей.

Я вдруг увидела, как резко изменилось выражение лица Эрика. В нем исчезло напряженность.

— Даже не представляешь, какой подарок ты мне сделала. Я тоже так считаю, но боялся тебя обидеть.

— Не бойся, ты же видишь, что я все понимаю. Тебе попалась умная жена.

— Это мягко сказано, ты более, чем умная, ты еще и добрая, и доброжелательная. Я тебя обожаю!

Но его слова меня совсем не обрадовали, я ощущала в них фальшь. Как говорил знаменитый режиссер в таких случаях: «Не верю». Именно это состояние овладело мною.

Но дело было не только в словах Эрика, я ощущала, что лечу в бездну. Я перестала контролировать себя, а стала подчиняться какой-то неведомой силе. Ведь никакого ночного решения о том, чтобы предложить поручить роль Аглае, я не принимала. Даже мысли такой не возникло. А тут вдруг совершенно неожиданно для себя высказала эту идею.

Как и почему это случилось, я не очень ясно представляла. Я починилась внезапно возникшему импульсу, который заставил меня произнести эти разрушительные для моей карьеры слова. А какие еще глупые поступки в таком случае я могу совершить? Мне стало страшно. Кажется, я окончательно утратила понимание, что со мной происходит?

17

Я сидела в зале и смотрела «Три сестры». Мою роль Ольги исполняла Аглая. Я просто не могла не сравнивать наши исполнения и трактовки этого образа.

Я очень старалась быть объективной к Аглае. Но, боюсь, это не очень мне удавалось. Да, она играла хорошо, но, по моему мнению, чересчур академично. Не хватало внутренней трагедии, той безнадежности, в которую все глубже погружалась эта еще молодая женщина. И чем сильней затягивала ее эта трясина, тем старше она выглядела.

Когда на сцене была я, то старалась показывать, что у Ольги нет никакого выхода, как бы не повернулась ее судьба. И дело заключалось не в том, что она живет в провинции, где царит скука, мелочность, человеческая убогость, а в том, что вся ее натура целиком починяется обстоятельствам. По большому счету она не знает, что нужно бороться не со средой, а с собой, и что она вчистую проигрывает это сражение. А потому и чувствует себя такой несчастной.

Когда я репетировала эту роль, то прочитала гору литературы и о пьесе, и о персонаже, и о том мире, в котором та пребывала. При этом, сама не зная точно, почему, я старалась это делать втайне от Эрика; мне не хотелось, чтобы он узнал об этой части моей работы над образом. Мне казалось, что Ольга получилась у меня неплохо.

Но сейчас, смотря на Аглаю, я всего этого не ощущала. Я хотела, чтобы внутреннее преобладала над внешним, а у нее было наоборот. Возможно, такая трактовка имела свои преимущества, была даже более запоминающая, нежели моя, но мне в исполнении моей сопернице