Неофит - Ярослав Кожедуб Страница 10

— Пойдём, провожу, — хмуро сказал мужчина и зашагал налево от кабинета, к одной из лестниц. — Хм…

Он резко свернул к главному входу, в который ровно в этот момент зашли две молодые девушки. Симпатичные блондиночки, на вид чуть старше нас с Максом. А ещё, судя по всему, сёстры. Большие, слегка оттопыренные уши бросались в глаза у обеих, да и в лицах было явное сходство. Наш проводник прошёл мимо них, не останавливаясь, и бросил на ходу:

— Поступающие? За мной.

Девушки, переглянувшись, тут же сориентировались и пристроились за нами, о чём-то тихо шушукаясь на ходу. Получившейся небольшой цепочкой мы поднялись по лестнице на второй этаж, прошлись по балкону и нырнули вглубь левого крыла. Небольшой коридор, поворот — и мы остановились в тупичке с одной-единственной дверью — настолько девственно-чистой, даже без номера, что у нас у всех возник в голове один и тот же логичный вопрос. А если бы мы решили искать приёмную комиссию… или что бы там за этой дверью ни было… самостоятельно, то как в таком случае мы хотя бы теоретически могли понять, что эта дверь — нужная?

Наш проводник, наткнувшись на наши вопросительные взгляды, лишь пожал плечами, слегка улыбнувшись:

— Считайте это старой традицией, одной из многих. Абитуриент должен самостоятельно найти своих проверяющих. Ну или хотя бы просто додуматься спросить дорогу. Вам ещё повезло, что конкретно эта традиция уже помаленьку отмирает… и что вы наткнулись именно на меня. Некоторые специально к этому дню готовят зашифрованные загадки или даже целые карты здания — разумеется, не простые, а тоже с каким-нибудь шифром… или вовсе неправильные. А уж лет сто назад поиски проводили по всей территории квартала, с размахом, и зачастую одного дня для этого не хватало, — на последних словах он задумчиво пригладил густую бородку с пробивающейся сединой. — Собственно, частично из-за этого и давали изначально целых две недели на поступление. Последнее время таких весельчаков немного, но всё ещё встречаются. Вчера вот парочка ребят умудрилась из-за подобной шутки выйти в наш закрытый квартал и почти час блуждала по нему, пока выданные им ориентиры не вывели их на абсолютно пустую набережную и до бедняг не дошло, что их жестоко обманули. Хорошо ещё, что в опасные места вроде полигонов их попросту не пускали.

— А…

— Некогда мне, — махнул рукой мужчина, явно осознавший, что на него сейчас обрушится град вопросов. — В дверь стучитесь и заходите по одному.

— Скажите хотя бы как вас зовут! — внезапно заговорила одна из девушек — чуть более высокая, чем сестра, и с длинной чёлкой, спадающей на глаза.

— Антон Валерьевич Кондратьев, замдекана факультета хемодинамики, хабилитат-медиокр, — он поочерёдно нас осмотрел и, внезапно, весело подмигнул нам с Максом. — И да, привыкайте помаленьку к тому, что для вас ответ на загадку, — Антон Валерьевич вытащил из кармана скомканную бумажку и помахал ей, — «потому что человек был магом».

Тихо хихикнув под нос, он повернулся и быстрым шагом устремился прочь. Мы же молча уставились в удаляющуюся спину, слегка ошарашенные его словами.

— Хабилитат-медиокр, — тихо сказал Макс. — И над ним кто-то рискует подшучивать?

— Ну, в этом болотце имеются лягушки и побольше, — с долей сомнения протянул я. — Ректор вот магистр, да и среди профессоров парочка есть. А уж примерно равных ему хабилитатов — десяток, не меньше.

— Ну так они же все… ну… в годах? — неуверенно ответил Макс. — Степенные, почтенные люди. Делать им больше нечего, что ли?

— А про какую загадку он говорил? — внезапно подала голос одна из девушек, та, что с чёлкой.

Мы вкратце рассказали про обстоятельства нашей встречи с профессором. Заодно и познакомились. Девушки действительно оказались сёстрами-двойняшками, родом из семьи обычного купца Ушакова. Алина (повыше и с чёлкой) и Елизавета (чуть пониже и с весьма выдающейся грудью). Быстро разговорившись, они зачем-то вывалили на нас кучу информации о себе, которую мы из вежливости выслушали, пытаясь поймать хотя бы мгновение тишины, чтобы вклиниться и закончить не особо интересный разговор. Бесполезно. Стоило одной замолчать, чтобы перевести дыхание — тут же подключалась вторая. Мы узнали и про их результаты экзаменов (ничего особенного, всё весьма средне), и про то, что учиться они будут по контракту с государством (ничего удивительного, мелкий купец даже обучение одной дочки потянул бы с большим трудом и дырой в собственном бюджете, а уж о двух и речи не идёт), и про то, как им плохо жилось в школе, так, что пришлось уйти на домашнее обучение — и как это было тяжело (ха, счастливицы, давайте, расскажите мне про тяжесть).

Наконец, Макс не выдержал и прервал очередной не особо интересный рассказ Алины, подняв ладонь и как можно мягче сказав:

— Давайте вернёмся к тому, зачем мы сюда пришли. Поступление.

Алина смущённо замолкла и, переглянувшись с сестрой, кивнула.

— Антон Валерьевич говорил заходить по одному. Кто хочет первым?

Секунда растерянного молчания — и я поднял руку. Никогда не любил ждать неизвестно чего — и, когда был выбор, на всех экзаменах шёл сдавать в первых рядах.

— Давайте я.

Получив подтверждающие (и, кажется, с толикой облегчения) кивки, я шагнул к двери и легонько стукнул по толстому лакированному дереву костяшками. Хм, как-то совсем тихо вышло. Я занёс кулак, чтобы стукнуть посильнее, но из-за двери вдруг донесся женский голос:

— Заходите.

Распахнув дверь (мои новые знакомые тут же столпились, вытягивая головы, чтобы посмотреть, что их ждёт), я шагнул внутрь. Ну, неплохо. Просторный кабинет был залит солнцем из двух больших окон, но при этом в нём царила приятная прохлада — где-то на грани слышимости гудел скрытый, судя по всему, в смежной комнате, кондиционер. Прямо возле входа за столом сидела и читала книжку пышная брюнетка буквально на пару лет старше меня — наверное, студентка, взявшая подработку на лето. В глубине кабинета стоял ещё один стол, за которым разбирался с бумагами весьма колоритный широкоплечий старец. Не старик, не старичок — именно старец, по-другому не назвать. Ухоженная борода, завитая в аккуратную толстую косу, такие же пышные усы, длинные волосы до плеч — и всё это абсолютно седое, оттенка благородного серебра, без единого проблеска былого цвета. Острый взгляд ярко-зелёных глаз, прямая — ни капли старческой кривизны, — осанка, небрежно расстёгнутая белая рубашка с закатанными до локтей рукавами.