Российский колокол № 3–4 (35) 2022 - Литературно-художественный журнал Страница 39

Я разбегаюсь, подпрыгиваю и бью это «чучело» двумя ногами в грудь. От толчка Таня ударяется спиной об стенку, а я, довольный своей ловкостью, поворачиваюсь в воздухе и мягко гашу руками падение. Такие трюки мы не раз проделывали на самбо.

Столько лет прошло, а я часто вспоминаю тот случай, словно частое прокручивание может стереть его из памяти. И все же прошлое нельзя уничтожить, но изменить настоящее можно…

История десятая

С неба падали хлопья снега. Начинавшиеся едва ли не сразу за памятником горы скрылись за плотной белой завесой. Еще недавно оголенная земля казалась такой неуютной, холодной, а теперь вокруг сугробы. Какой волшебный мир для пятилетнего мальчишки!

Увлеченный этим чудом преображения мира, я ухожу вверх, туда, где скрываются горы. Мальчишки почему-то испугались, и я иду один.

Подул мягкий ветерок, снежинки закружились, стали лететь мне в лицо и облеплять ресницы. Я прикрываю глаза и смаргиваю их, чтобы лучше видеть, но все равно не заметил, как ветер задул еще сильнее. Теперь снежинки понеслись с такой силой и так часто, что я перестал видеть, куда иду. И все равно что-то подталкивает меня: вверх и только вверх! Вот поднимусь и буду любоваться сквозь эту снежную завесу огнями своей пятиэтажки. А там уже спущусь вниз и – скорее к папе с мамой. Они, наверное, будут ругаться, ведь уже темно, но я не виноват, что стемнело так быстро, – это все снегопад!

Я оглянулся, чтобы увидеть свой двор вдалеке и мальчишек, – ничего не было: все исчезло за белой круговертью. Вокруг меня возвышались одни деревья. И тут мне стало страшно: я не знал, как вернуться домой. От ветра стало холодно, и по моим щекам покатились слезы, потому что в довершение всех бед рядом не было родителей. Где они? И я заплакал еще горше. Но не ревел – плакал. Плакал и шел в гору, петляя меж деревьев: оттуда, сверху, я увижу огни родного дома. Там, в квартире на первом этаже, меня ждут родители. Они, наверное, уже пришли с работы.

Ветер прекратился внезапно. Я огляделся и понял, что заблудился окончательно. Меня окружали одни лишь деревья. И никаких признаков присутствия человека. Сидя в сугробе, я размазывал по лицу горючие слезы. Сил идти уже не было.

Тогда я лег на спину. Небо стало проясняться, и из облачной хмури проявилось три звезды. Две из них были маленькие, как два колючих стеклышка, а одна светила так ярко и так притягивала к себе взор, что я успокоился и принялся неотрывно смотреть на нее. Мне стало казаться, что там кто-то есть, кто-то живет на ней и рассматривает меня с огромной высоты, может быть, через точно такой же бинокль, как у моего папы.

Вокруг стояла полнейшая тишина, как будто весь мир, вся жизнь сосредоточились между мной и подрагивающей в вышине звездой. Мы рассматривали друг друга – долго, пристально, с бесконечным интересом двух одиноких существ. Мне казалось, что она что-то шепчет мне. Затем, словно сообразив, что я не слышу, мерцающий синий шар сильно вздрогнул и протянул в мою сторону, как руку, узкий луч. Я прищурил глаза и заметил, что он устремился ко мне, разгораясь ослепительным сине-оранжевым светом. Стало теплее, и я позабыл о том, что заблудился и что меня ждут папа с мамой.

Сколько я находился в этом счастливом оцепенении, не помню. Незаметно веки мои отяжелели и прикрылись. Я уже засыпал, когда меня пробудил звук быстро хрустевшего снега, как будто кто-то бежал. Чьи-то сильные руки легко подняли меня в воздух, и я с радостью открыл сонные глаза. Это был папка – мой родной, дорогой папка! «Сынок», – счастливо улыбнулся он, укрывая меня на своей груди полами распахнутой шинели. Мы крепко-крепко прижались друг к другу, теплая капля коснулась моей щеки. «Папка, ты плачешь, что ли?» – обхватив его могучую шею, удивился я. «Нет, сынок, это, наверное, пот». – «Точно-точно?» – засомневался я. «Точно-точно, – рассмеялся папка, – мужчины не плачут».

И всю дорогу до дома, уцепившись за папкину шею, я вдыхал мой самый любимый запах – запах папкиного пота, гуталина и еще чего-то непонятного, чем пахнет в части, и слушал рассказ о том, как он шел по моим следам и боялся, чтобы снег не повалил снова. А по дороге к нам присоединялись молодые офицеры нашего дома, тоже отправившиеся на мои розыски.

И мне было так хорошо, что хотелось, чтобы мы шли так всю жизнь. А еще мне хотелось скорее вырасти, чтобы улететь на ракете к той звезде, которая улыбалась нам сверху.

История одиннадцатая

Мне восемь лет. Это мое первое лето на новом месте отцовской службы. Город Юрга Кемеровской области – родина родителей.

Отец – бывший спортсмен, знаком едва ли не со всеми тренерами города, вхож в раздевалки хоккейной и футбольной команды «Темп». Зимой мы ходили с ним на хоккей. Мороз не мороз, а народу на игры собиралось много.

Очень увлекательно. Азарт, все вскакивают с мест, падающие с неба снежинки крутятся спиралью от залихватского свиста и криков: «Судью на мыло!» А когда надо, голоса нескольких сотен, а случается, и пары тысяч болельщиков сливаются в единый неукротимый призыв надежды и веры, которая гонит вперед своих героев: «Шайбу! Шайбу!» – так что о проходящем матче знают в радиусе едва ли не километра. А если наши забивают, то стадион прыгает, обнимается. И все в одном порыве, как будто одна душа на всех.

Да и «Темп» играет здорово, одна из лучших команд области. Если приезжает классная команда, как это было в кубковой игре с ангарским «Ермаком», то стадион забивается битком. А если кому-то мороз начинает покусывать ноги или залазить за пазуху, то можно погреться в подтрибунном помещении – возле буфета. Там и вкуснейшие пирожки, особенно с мясом и дешевые – с ливером, и горячий чай, разом отогревающий конечности.

Большинство моих клюшек тоже из темповской раздевалки – батя добывал: заходил во время матчей и выносил, на зависть окружающим мальчишкам.

Но это было зимой. А теперь отец привел меня на футбол. В соперниках какая-то шахта. Стадион полон – первая игра сезона! – и галдит нетерпеливыми голосами слегка хмельных мужиков.

И вот наконец матч начинается.