53 самых живучих мифа атеизма о христианстве - Александр Монович Станкевичюс Страница 54

Я не слышал, чтобы исторический корпус Ветхого Завета (книги Царств, Паралипоменон и др.), а также пророков именовали мифами, поэтому отдельно отмечать здесь нечего.

Миф 42: О «шизофрении» Троицы

Атеисты любят говорить, что христианское представление о Триедином Боге вызывает ассоциации с человеком, больным шизофренией. Давайте посмотрим, что такое шизофрения:

Шизофрения — тяжелое и психическое заболевание, при котором наблюдаются эмоциональные расстройства, неадекватное поведение, нарушение мышления и невозможность вести социальную жизнь. Обычно развивается у мужчин в возрасте 18–25 лет и у женщин в возрасте 26–45 лет. Иногда передается по наследству. Факторы риска — пережитые события, вызвавшие стресс. Пол значения не имеет. Встречается среди представителей разных культур и поражает примерно одного из ста человек в мире [Шизофрения: описание, симптомы и лечение. URL: http://www.rlsnet.ru/mkb_index_id_2452.htm].

Что из этого так похоже на отношения в Троице — непонятно. Что более важно, атеисты просто путают шизофрению с раздвоением личности, что не одно и то же.

Термином «шизофрения» иногда ошибочно обозначаются расстройства личности. Шизофрения приводит к нарушению ощущения человеком реальности, что сопровождается неадекватностью его поведения и путаностью эмоциональных реакций. Люди, страдающие шизофренией, могут слышать голоса, что может способствовать появлению странности в их поведения. Они обычно оказываются неспособными работать или поддерживать отношения с другими людьми. Без должной поддержки и лечения люди с этим заболеванием, скорее всего, опустятся или причинят себе вред. Примерно каждый десятый человек с диагнозом «шизофрения» заканчивает жизнь самоубийством [Шизофрения: описание, симптомы и лечение. URL: http://www.rlsnet.ru/mkb_index_id_2452.htm]. Атеисты пытаются рассматривать личность Бога аналогично человеческой личности, так же, как и само понятие «личность», применяемое к лицам Троицы, они считают тем же, что применяется к человеку. Христианство рассматривает Троицу как единство божественных лиц:

202. Исповедание, что «Иисус есть Господь», составляет особенность христианской веры. Это не противоречит вере в Единого Бога. Вера в Духа Святого, Господа Животворящего, не вводит никакого разделения в понятие Бога Единого:

Мы твердо верим и просто утверждаем, что есть Бог единый и истинный, вечный и бесконечный, неизменный и непостижимый, Всемогущий и неизреченный, Отец, и Сын, и Святой Дух: Три Лица, но одна Сущность, одно, совершенно простое Существо, или Естество (Природа) (ККЦ).

Как видим, подлинно божественная природа только одна, следовательно, мы не можем сказать, что это три разных божества (так как божественное естество разделяет только одно Существо). Но, в то же время, мы не можем не замечать, что Отец, Сын и Святой Дух — не одно и то же, но каким-то образом пребывают в общении между собой — в гармоничном единстве, согласии и любви, а отнюдь не в шизофреническом расстроенном состоянии! Отец сотворил мир через Логос (Слово, Бог-Сын) — здесь нет несогласия и расстройства. И через Отца и Сына исходит Святой Дух согласно и взаимосвязано — здесь также ничего не напоминает шизофренического хаотического состояния.

Мы не говорим, что лица Единого — это последовательные модусы Бога. Мы также не можем впадать в монархианство (греч. μοναρχία, «единовластие»; монархиане — еретическое учение конца II–III вв., его последователи, утверждавшие тождество Отца и Сына, тем самым не различали Лица Св. Троицы), так как это противоречит тому, что мы знаем о Боге через Писания. Но мы не можем признать и тритеизм, так как это будет многобожием. Точно так же мы не признаем арианства, так как это будет дитеизмом. Тем самым мы, скорее, говорим о Боге так, как Он проявил Себя по отношению к нам, согласуя известное.

Миф 43: О том, почему Евангелий четыре

Многие атеисты задаются вопросом, не было ли какой-то идеологической причины в том, что в канон Нового Завета попали только четыре Евангелия (Марка, Матфея, Луки и Иоанна) и не попали апокрифические евангелия Петра, Варнавы, Фомы, Марии, египтян и т. д. Давайте проясним этот вопрос.

В первую очередь отметим, что четыре Евангелия, как авторитетные тексты, содержащие аутентичные высказывания Иисуса Христа, были приняты де-факто задолго до установления и закрытия, собственно, канона Нового Завета де-юре. Я уже приводил источники, которые это подтверждают, выше. Вспомним их еще раз, это:

— Диатессарон Татиана (II в.);

— Канон Муратори (II в.): в этом тексте по отношению к «Святой Четверице» применяются слова: «…глагол recipere („признавать, принимать“, строки 66, 72, 82). Используются и другие глаголы: habere („принимать“, строка 69) и sanctificatae sunt („священны“, строка 63)» [Мецгер Б. Канон Нового Завета. М.: ББИ, 2008. С. 196];

— папирус Честера Битти (II в.);

— свидетельство Евсевия (III в.) с отсылкой на Оригена;

— список Евсевия (III в.): четыре Евангелия он называет «омологумены», т. е. принимаемые единодушно повсюду (ὁμολογούμενα);

— сам Ориген: в первой книге Комментариев на Матфея Оригена он перечисляет Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна в качестве бесспорных Евангелий [Мецгер Б. Канон Нового Завета. М.: ББИ, 2008. С. 136].

Разумеется, это далеко не все подобные упоминания, но, на мой взгляд, этого более чем достаточно, чтобы понять, что четыре Евангелия, вошедшие в канон, уже изначально, можно сказать, были авторитетны в силу своего происхождения.

А теперь поподробнее. Происхождение текста было принципиальным для признания его recipere. Имелись и критерии:

1. Было важно, чтобы текст восходил непосредственно к апостолам, лично слышавшим Христа (апостольское происхождение текста). Это так называемый критерий апостольства.

2. Было важно, как текст воспринимается в богослужебной практике. Если его читали во время богослужений — это был авторитетный текст. По сути, это критерий принимаемости текста общинами, а принимался он только в том случае, если не входил в противоречие с уже известным, ведь были живы те, кто лично знал Иисуса Христа и/или апостолов.

Далее цитируем по Б. Мецгеру:

1) Главной предпосылкой, позволяющей причислить текст к разряду канонических, было его соответствие тому, что называлось «правилом веры» (ὁ κανὼν τῆς πίστεως, regula fidei), то есть основным христианским традициям, которые считались в Церкви нормой.

2) Другим критерием, применявшимся к книге, чтобы выяснить, можно ли ее включить в Новый Завет, был вопрос о ее апостольском происхождении. Когда составитель канона Муратори протестует против того, чтобы принять Пастыря в канон, он указывает, что книга написана совсем недавно и потому ее нельзя поместить «среди пророков, число которых доведено до полноты, или среди апостолов». Поскольку «пророки» здесь означают Ветхий Завет, то выражение «апостолы» практически равнозначно Новому Завету. Таким образом, апостольское происхождение книги, реальное