Русская культура - Дмитрий Сергеевич Лихачев Страница 10

В середине XVIII века в государственной жизни России господствовало только светское, «материалистическое» начало и преимущественный практицизм. Возрождение духовного начала повелось снова, как и раньше, с Афона и некоторых монастырей на Балканах. Первым и явным успехом было зарождение в России недалеко от Калуги Оптиной пустыни, возродившей некоторые черты нестяжательства заволжских старцев. Второй победой была нравственная, духовная жизнь Саровской пустыни, давшей в первой половине XIX века русской духовной жизни святого Серафима Саровского[13].

Возрождение духовного начала шло разными тропами и дорогами. Отдельно теплилась духовная жизнь в старообрядчестве, отдельно в среде русской интеллигенции. Достаточно вспомнить светлый ряд писателей и поэтов – Гоголь, Тютчев, Хомяков, Достоевский, Константин Леонтьев, Владимир Соловьев и многие другие. В XX веке это уже огромная масса философов, для которых все еще основной проблемой размышлений являлась Россия, ее судьбы, прошлое и будущее: С. Булгаков, Бердяев, Флоренский, Франк, Мейер, Зеньковский, Ельчанинов и многие другие. Сперва в России, а затем в эмиграции создаются объединения русских мыслителей, их печатные издания.

Что же ожидает эту антитезу духовно-церковного и материалистически-государственного направления в развитии культуры? Не надо быть пророком, чтобы сказать, что государственное направление культуры должно будет пойти общеевропейским путем развития, которого потребуют постоянные отношения с иностранными государствами. Государство денационализируется. Оно уже сейчас не выражает волю народа. Депутаты в массе своей не способны создать новую государственную теорию. Для этого нужны личности и личностная власть. Кроме того, коллектив правителей рано или поздно приходит к заботе о своих интересах, к стремлению сохранить свое положение. «Парламентское болото» становится основной тормозящей силой всех нововведений. Депутаты ограничиваются заманчивыми для избирателей и неосуществимыми программами, потакают обывательским вкусам. Партии уже не могут выражать какие бы то ни было национальные идеи. В самых различных формах они помышляют лишь о защите своих депутатских интересов и на этой только почве способны к объединению.

Бессилие коллективных форм управления (главенство парламента, советов, комиссий, комитетов и пр.) приводит к ослаблению культурной инициативы государства.

Напротив, духовная культура начинает по-своему выигрывать без вмешательства государства, хотя и без его материальной поддержки. Всякие формы государственной идеологии – пережиток Средневековья и в той или иной форме несут в себе недопустимые для практической государственной деятельности пережитки. Государство, не перестав быть идеологичным, не в состоянии защитить свободу человека. Напротив, государство, перестав быть идеологичным, перестает тем самым видеть в интеллигенции врага, не покушается более на интеллектуальную свободу.

Высокие достижения культуры возможны прежде всего в обществе, где ничто не мешает развитию свободных и талантливых личностей.

Три основы европейской культуры и русский исторический опыт

[14]

Меня давно интересует в историософском плане: каковы главные особенности европейской культуры и отношения к ним России.

Каковы главные особенности европейской культуры?

Если определять географические границы Европы, то это не представит особых трудностей. Это дело в значительной мере условное. Мы можем условиться считать Европу до Урала, до Босфора, до Кавказа.

Однако определить ее духовные границы значительно труднее. Географические границы и духовные – не совпадают.

Культура Северной Америки, например, без сомнения европейская, хотя и лежит вне географических пределов Европы.

И вместе с тем мы должны признать: если географические границы Европы при всей их «материальности» условны, то духовные особенности европейской культуры безусловны и определенны.

Эти духовные особенности европейской культуры могут быть восприняты непосредственно. Их существование, с моей точки зрения, не требует доказательств. Они могут быть охарактеризованы и названы.

Прежде всего европейская культура – личностная культура.

Затем она восприимчива к другим личностям и культурам (в этом ее универсализм).

И наконец, это культура, основанная на свободе творческого самовыражения личности.

Коснемся восприимчивости к другим культурам. Достоевский в своей знаменитой речи на Пушкинских торжествах приписывал эту восприимчивость только русскому человеку, на самом же деле «всечеловечность», восприимчивость к чужим культурам является общей основой всей европейской культуры в целом.

Европеец способен изучать, включать в свою орбиту все культурные явления, все «камни», все «могилы». Все они «родные». Он воспринимает все ценное в культуре не только умом, но и сердцем.

Европейская культура с самого начала изучает, понимает и включает в себя культуры Античности, Ближнего Востока, Египта, а в последние два столетия – все культуры мира: Китая, Японии, Индии, Африки и т. д.

Европейская культура – это культура универсализма, при этом универсализма личностного характера. Личность человека, его индивидуальные особенности, отличия, его талант и убеждения более всего ценятся в европейской культуре.

Личностный характер европейской культуры определяет ее особое отношение ко всему «другому», т. е. ко всему, находящемуся за пределами данной культуры.

Это не только терпимость, но в известной мере и тяготение к другому. Отсюда и принцип свободы, внутренней свободы человека.

Все три принципа европейской культуры – ее личностный характер, ее универсализм и ее свобода – немыслимы друг без друга. Стоит отнять одно, как разрушаются два оставшиеся. Стоит отнять универсализм и признавать только свою, национальную культуру, как гибнет свобода. И наоборот. Эту страшную опасность показали национал-социализм, фашизм и сталинизм.

Основа личности – свобода самовыражения. Только свобода представляет человеку личное достоинство.

Личность вырастает только при существовании «обратной связи» с другими личностями. Свобода – это реализация творческой личности.

Итак, три основания европейской культуры: личностность, универсализм и свобода. Без одного из этих оснований не могут существовать два других, но и полное осуществление одного из них требует реализации двух других.

Три основания европейской культуры очевидным образом связаны с ее миссией, с ее высшим предназначением: сохранить в своих недрах, в своей науке и в своем эмоциональном понимании все культуры человечества – как ныне существующие, так и ранее существовавшие.

У каждой культуры и у каждого культурного народа есть своя миссия в истории, своя идея.

Но именно эта миссия и эта идея подвергаются целенаправленным атакам зла и могут обернуться «антимиссией».

Зло, по моему убеждению, – это прежде всего отрицание добра, его отражение со знаком минус.

Зло выполняет свою негативную миссию, атакуя наиболее характерные черты культуры, связанные с ее миссией, с ее идеей.

Чем сильнее добро, тем опаснее его «противовес» – зло, несущее в себе индивидуальные черты культуры, но опять-таки со знаком минус.

Так, например, если народ щедр и щедрость его является наиболее важной чертой, то злое начало в