Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков Страница 81

де Лузиньяна, потому что с Лузиньяном ему казалось необыкновенно легче справиться. Но одним из четырех заговорщиков, выигравших решение, был Жослен III. Как и многие «жеребята» в третьем поколении, Жослен был интригующим креолом, лишенным сердца и веры. Ребенок Балдуин V умер на его попечении в Сен-Жан-д’Акре. Делая вид, что участвует в планах графа Триполи, Жослен взял на себя обязательство отвести тело в Иерусалим, где находились царские захоронения, в то время как граф соберет свои войска в Тверии. Пока Раймунд ничего не подозревал, проехал через Галилею, Жослен, Сибилла и Ги де Лузиньян помчались в Иерусалим, чтобы захватить власть через похороны. В ярости, увидев, что им играют, Раймунд созвал баронов в «парламент» в Наблусе. Все, за исключением Рено де Шатийона, пошли туда с полной решимостью выступить против государственного переворота Ги. Но было слишком поздно. Взошедшая на трон в Иерусалиме, Сибилла была законной наследницей древних царей. Патриарх Ираклий оказал ей поддержку духовенства. По ее поручению Рено прибыл из Керака, чтобы предоставить свой меч в распоряжение молодой женщины. Остальное сделала ненависть Жерара де Ридфора к Раймунду. Укрепленная принципом легитимности, который она представляла в чистом законе, Сибилла пригласила Раймунда и баронов Наблуса приехать и присутствовать на ее коронации. Со своей стороны, бароны, вспомнив формальную волю прокаженного короля, запретили патриарху приступить к коронации. Патриарх, великий магистр Храма и Рено проигнорировали это вето. Чтобы защититься от нападения Наблуса, они закрыли ворота Иерусалима. Великий магистр Госпиталя, которого пригласили передать ключи от сокровищницы, где были заперты королевские короны, отказался сделать это, пока он не получил мандат от собрания Наблуса. Он заперся в доме своего ордена, жестокий, недоступный.

Время шло, ему молились, его умоляли. Устав от противостояния, он бросил ключи посреди комнаты, и мы могли пойти за инструментами коронации. Затем патриарх короновал Сивиллу, а она, в свою очередь, короновала своего мужа. Она взяла корону и позвала своего господина Ги де Лузиньяна, сказав: «Господи, приди и прими эту корону, потому что я не знаю, кому я могу ее лучше всего предложить». Итак, он опустился перед ней на колени, и она возложила корону ему на голову.

В этом движении довольно женственная нежность, но великий магистр Храма Жерар де Ридфор, смакуя месть против того, кто когда-то вырвал его из цитадели Батруна, прошептал сквозь зубы по адресу Раймунда III: «Эта корона стоит наследия Бутрона!»

Но те, кто знал о недееспособности Ги де Лузиньянa, не питали иллюзий относительно будущего Святой Земли.

Старый Балдуин де Рама, самый доблестный барон страны, ответил тем, кто объявил ему новость о коронации: «Он не будет королем еще год! Королевство потеряно». Однако ничего не было сделано до тех пор, пока собрание баронов в Наблусе не дало своего согласия. Однако она только что нашла решение. Младшая сестра Сибиллы, Изабель, вышла замуж за сына одной из главных семей королевства, Онфруа IV де Торон, память которого о его героическом деде, старом коннетабле, вызвала любовь всех франков.

Поэтому собрание предложило Онфруа и Изабель посадить их на трон. К сожалению, Онфруа был просто довольно застенчивым юношa, который был потрясен той ролью, которую они хотели, чтобы он сыграл. В ту же ночь он тайно бежал из Наблуса в Иерусалим. Королева Сибилла, которой он представился, приняла его довольно холодно, что полностью его смутило. В хронике, говорилось, что он застенчиво чесал в затылке, «как ребенок, застигнутый с поличным», и жалобно извинялся: «Я не виноват, Ваше Величество; они хотели силой сделать меня королем». Так она, знавшая, с кем имеет дело, и, наконец, воспользовалась ситуацией: «Хорошо, я тебя прощаю. А теперь иди и отдай дань уважения королю!» Бегство их жениха вызвало смятение в лагере баронов.

Не имея с этого момента законных оснований для исключения Ги, им более или менее любезно пришлось сплотиться вокруг него. Только Раймунд III в своем графстве Триполи и его светлость Тверия оставался в состоянии инакомыслия. На мгновение Ги де Лузиньян подумал о том, чтобы выступить против него, и потребовалась вся мудрость старых «скромников», чтобы предотвратить такую преступную борьбу.

Столкнувшись с угрозой, Раймунд подошел ближе к Саладину. Не изменяя делу франков, как выразились его противники, он заключил с султаном договор о страховании и гарантиях. В любом случае ситуация становилась неясной, а обязанности – неопределенными. Казалось, пришло время для самых ужасных приключений. Это был момент, когда Рено де Шатийон решил спровоцировать войну. После катастрофы эскадры, которую он ранее отправил в Красное море, Рено также заключил перемирие с Саладином. Все это было для него хорошо, потому что благодаря миру он обложил плодотворными таможенными пошлинами мусульманские караваны, которые были вынуждены пересекать его земли из Вади Муса или Трансиордании, чтобы добраться из Дамаска в Каир или из Каира и из Дамаска в паломничество в Мекку. Но старый рыцарь-разбойник не мог долго сопротивляться искушению грабежа. В конце 1186 или начале 1187 года, когда было объявлено, что необычно большой караван, нагруженный огромными богатствами, идет из Каира и направляется в Дамаск, он не выдержал. Он устроил засаду, застал врасплох конвой, захватил товары, бросил торговцев, караванщиков и эскортных солдат в тюрьмы Керака. Услышав это известие, Саладин вызвал Рено, чтобы тот вернул добычу. Владыка Трансиордании ответил категорическим отказом.

Затем Саладин обратился к королю Ги де Лузиньяну. Ги, который, по крайней мере, понимал серьезность часа, умолял Рено доставить султану удовлетворение, но он тоже был встречен жестким отказом.

Такое неповиновение показало, насколько мало уважали нового короля те, кто навязывал его стране. Презираемый своими сторонниками, в то время как главный вассал короны отказался признать его, он с первых шагов оказался неспособным организовать защиту королевства в случае войны. Итак, это была всеобщая война. Уже в мае 1187 года Саладин, опьяненный местью, прибыл, чтобы заблокировать Рено в Кераке, разграбив всю Трансиорданию. Затем он решил сам вторгнуться в Иерусалимское королевство и для этого попросил своего нового друга, графа Триполи, разрешить ему пройти через землю Галлии, которая, как мы помним, действительно принадлежала Раймунду. Эта просьба повергла графа в жесточайшее смущение. До этого он играл против Ги де Лузиньянa из защиты Саладина.

Но игра становилась невыносимой. Если он отказывался от права прохода, он рассорился бы с ужасным султаном. Если бы он это сделал, он бы изгнал себя из христианского мира. Он думал, что вышел из этого на полмеры. Он уполномочил авангард Саладина пройти маршем пo территории франков при условии, что, войдя на восходящее солнце, они снова пересекут Иордан