Политическая история Финляндии 1809-2009 - Осмо Юссила Страница 8

Особое положение финляндского генерал-губернаторства

Несмотря на эффективную политику умиротворения и задаривания, в начале 1820-х годов, когда генерал-губернаторство Штейнхеля подходило к концу, в правительственных кругах Петербурга распространилось (через агентов) представление о том, что Финляндия находится в состоянии отделения от России и что ее народ враждебно относится к метрополии. Для исправления положения в 1823 г. в Финляндию в качестве нового генерал-губернатора был послан А.А. Закревский, энергичный генерал, не владевший ни французским, ни немецким языками, а только родным, русским. Прибыв к месту назначения и совершив масштабную инспекционную поездку по Финляндии, он приступил к приведению в исполнение полученного им приказа вновь сблизить ее с Россией. В числе важнейших мер были следующие: упразднение Комиссии финляндских дел и создание Канцелярии статс-секретаря финляндского, наделение генерал-губернатора правом устного представления дел, подчинение сената более жесткому контролю со стороны генерал-губернатора (правда, без изменения регламента). В случае разногласий между сенатом и генерал-губернатором слово последнего было решающим. Основное звено центральной администрации Финляндии по-прежнему находилось в Петербурге (Закревский большую часть времени проводил в российской столице), но теперь бразды правления перешли от Комиссии финляндских дел и статс-секретаря к генерал-губернатору. Следует, однако, заметить, что статс-секретарь формально не был оттеснен на второй план, хотя Комиссия была упразднена. Напротив, положение статс-секретаря упрочилось благодаря особой инструкции, которая была приведена в соответствие как с регламентом сената, так и с инструкцией для генерал-губернатора. Важным дополнением явилось распоряжение, согласно которому законы и постановления, изданные в России, следовало вводить в действие в Финляндии через посредство статс-секретаря финляндского. Только в организационных вопросах представителям центральной власти надлежало обращаться непосредственно к генерал-губернатору.

Сенат по-прежнему оставался главным органом по подготовке финляндских дел, касавшихся бюджета, законов и привилегий; представлял их в Петербурге статс-секретарь. Упразднение Комиссии финляндских дел в свою очередь усилило положение сената. В 1826 г. в его ведение перешли многие дела (в особенности касавшиеся помилования), решения по которым сенат мог принимать без предварительного представления их императору. Еще в 1822 г. в оба департамента были назначены вице-председатели, которые позже фактически председательствовали, каждый в своем департаменте. Поскольку Закревскому принадлежало верховное право принимать решения и координировать процесс выработки важных мероприятий 1826 г., можно считать, что этот генерал-губернатор, снискавший в истории Финляндии славу «истового русификатора», в значительной степени способствовал упрочению особой администрации (автономии) Финляндии.

Чрезвычайные организационные преобразования в высшем руководстве империи (временный верховный комитет), вызванные войной с Турцией (1828), а также назначение Закревского министром внутренних дел привели к изменению порядка рассмотрения финляндских дел. Их представление было поручено вышеупомянутому комитету, а Закревский получил широкие, на последнем этапе своего пребывания на посту генерал-губернатора, тайные полномочия, позволявшие ему от имени императора принимать решения по многим финляндским делам.

Восстание декабристов в 1825 г., вспыхнувшее при восшествии на престол Николая I, оказало существенное влияние на административную систему николаевской эпохи, усиленное восстаниями в Польше (1830) и Венгрии (1848). Всесторонний контроль и надзор были ужесточены. Администрация обрела милитаристские черты. Николай I начал управлять страной при помощи различных канцелярий, временных комитетов и наместников. В рамках Канцелярии Его Императорского Величества было учреждено II отделение, которое проводило кодификацию законов также в Финляндии. Третье отделение стало государственной полицией, а корпус жандармов — подчиненным ему исполнительным органом. Канцелярия императора превратилась в государство в государстве. Политический полицейский надзор распространился и на Финляндию, которая входила в Петербургский жандармский округ. В 1829 г. жандармское отделение в Хельсинки возглавил штаб-офицер в чине полковника. Надзор за границамии иностранцами усилился и в Финляндии, которая в рамках николаевской системы была пограничной зоной и зоной прикрытия Петербурга, защищавшей его от угрозы революции, исходившей с Запада. Указом 1829 г. была ужесточена цензура. В довершение ко всему в 1850 г. было запрещено издание на финском языке какой-либо печатной продукции, помимо литературы религиозного содержания[22]. Финские ландсгевдинги теперь именовались губернаторами (с 1837 г. — Т.А.), и в 1839 г. их обязали — по примеру русских губернаторов — ежегодно подавать рапорты непосредственно императору.

В то же время страх перед революцией воспрепятствовал или, по крайней мере, заморозил многие проекты русификации законодательной и общественной системы Финляндии. К.Е. Осмонсало назвал этот механизм управления «принципиальной политикой Николая I». В числе наиважнейших из приостановленных проектов была начатая в 1835 г. кодификация законов, которую намеревались провести в Финляндии, равно как и в прибалтийских провинциях. Менее известны, но не менее значимы были планы унификации должностной системы Финляндии и России, а также планы по изменению процессуального права Финляндии. А.С. Меншиков, преемник Закревского на посту генерал-губернатора, внес значительный вклад в приостановку этих проектов. В 1833 г. Меншиков принял финляндское гражданство.

Влияние канцелярской администрации Николая I распространялось также на управление делами Финляндии. В 1826 г. Канцелярия статс-секретаря финляндского вскоре после своего создания была преобразована в Его Императорского Величества Канцелярию финляндских дел. В делопроизводстве с французского языка перешли на русский. Хотя Императорская канцелярия финляндских дел и не стала отделением Канцелярии Его Императорского Величества (так же, как, например, учрежденная в 1840 г. канцелярия, ведавшая делами на Кавказе), на практике она находилась в подчинении I отделения Канцелярии императора: порядок делопроизводства, должностная система, мундиры были такими же, как и в I отделении. Но статс-секретарь финляндский никогда не являлся членом Государственного совета или комитета министров, как министр статс-секретарь польский, хотя в 1834 г. статс-секретарь финляндский и получил чин министра. Свое нежелание войти в Государственный совет Ребиндер на сей раз подкрепил ссылками на то, что от него, как не владеющего русским языком, в совете не будет проку. Однако явное стремление ввести статс-секретаря финляндского в Государственный совет возникло после восстания в Польше, когда в нем был учрежден польский департамент. Планировалось учредить также для министра Финляндии совет, подобный тому, какой был у других министров, и Гартман разработал план создания в рамках Государственного совета особого финляндского департамента. Сенат был бы связан с ним тем, что назначал бы в него двух своих членов.

Несмотря на чин министра, статс-секретарь финляндский никогда не занимал положения, аналогичного положению министров России. Как заметил преемник Ребиндера Александр Армфельт, по сравнению с другими министрами он выступал в роли просителя и вынужден был обращаться за поддержкой к министру и генерал-губернатору Меншикову[23]. Чтобы противостоять многим министрам, его поддержки было достаточно, но министр финансов Канкрин даже для Меншикова был слишком влиятельной фигурой, что, в частности,