Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков Страница 39

Летописец в поразительных фразах передал нам возмущение этих «бедных», этих «простых» людей, единственно сохранивших идеал первых дней: «Что! ссоры из-за Антиохии, ссоры из-за Марры, везде, где Бог дает нам, борьба между нашими князьями! Ради Марры, давайте избавимся от предмета спора, разрушив город!» Сразу же, несмотря на офицеров графа Тулузы, паломники бросились в город и снесли его. Это святое негодование достигло своей цели. 13 января Раймунд де Сен-Жиль, глубоко тронутый этим напоминанием о клятве Клермона и ясно продемонстрировав, что он возобновляет прерванное паломничество, покинул Маарет ан-Номан босиком южным маршрутом – маршрутом в Иерусалим.

Благодаря своей южной горячности он теперь перешел от худших феодальных дрязг к самому пылкому религиозному рвению. Тогда роль лидера толпы, общающегося с ними в едином идеале, радовала его. Наконец, его амбиции, разочарованные перед Антиохией, привели к успеху здесь, и его воображение уже загорелось. Боэмунд в своей норманнской жадности, чтобы не потерять Антиохию, отказался последовать за крестовым походом.

Сам Годфруа де Бульон, раздраженный всеми этими ссорами, к которым он не был виноват, удалился в Эдессу со своим братом Балдуином и Робертом Фландрийским.

Этот недостаток его спутников беспокоил графа Тулузского. Он уже видел себя входящим, как одним из лидеров крестоносцев, в Иерусалим и наслаждавшимся бессмертной славой. Марш крестоносцев из Маарет-ан-Номана в Иерусалим был относительно легким. Страна была разделена между небольшими арабскими эмирами, которые, не в силах противостоять франкской армии, стремились получить ее благосклонность, внося свой вклад в ее снабжение.

В частности, это имело место в Чайзаре и Триполи, что не помешало вспыхнуть боевым действиям из-за различных второстепенных мест в эмирате Триполи. Эти военные действия принесли непредвиденное преимущество. Годфруа де Бульон и граф Фландрии, услышав о войне, немедленно присоединились к нему. Они прибыли в нужное время, потому что теперь Сен-Жиль, расположенный на этой красивой ливанской ривьере, где только что был оккупирован Тортос, чувствовал себя спасенным своими территориальными амбициями. Годфруа де Бульон с большим трудом оторвал его от завоевания Ливана и продолжил с ним по финикийскому выступу марш к Иерусалиму. Перед Бейрутом, перед Тиром, перед Сен-Жан-д’Акр местные эмиры, напуганные приближением крестоносцев, легко снабдили их необходимыми припасами. Между Арсуфом и Яффой они покинули побережье, чтобы пересечь засушливое плато Иудеи по тропе, ведущей к Иерусалиму. Гастон де Беарн и Роберт де Фландр, спущенные на воду разведчиками, первыми вошли в Рамлу, эвакуированную мусульманами. Около Эммауса Годфруа де Бульон послал своего кузена, Балдуина дю Бур и Танкреда с сотней всадников, чтобы продвинуться к Вифлеему.

Проскакав всю ночь, маленький отряд на рассвете достиг Вифлеема. Когда местные христиане узнали франков, это был взрыв радости. Все они, как греческие, так и сирийские, вышли в процессии со своими крестами и своими Евангелиями, произнося торжественные псалмы, приветствуя этих освободителей. Итак, у него был неожиданный день торжества креста на полумесяце! Все эти бедные люди после более чем четырехвекового угнетения со слезами на глазах целовали руки грубых рыцарей. В сопровождении праздничных людей Танкред и его спутники отправились в церковь Рождества Христова. «Они увидели ясли, где отдыхал кроткий ребенок, которым были созданы небо и земля. Жители из благодарности взяли знамя Танкреда и установили его на вершине базилики Богородицы. Покидая Вифлеем, Танкред встретил Гастона де Беарна, который с тридцатью рыцарями прибыл на разведку окраин Иерусалима. Во вторник, 7 июня, вся франкская армия увидела купола священного города. Когда они услышали это имя: Иерусалим, они не могли сдержать слез и, упав на колени, они возблагодарили Бога за то, что он позволил им достичь цели их паломничества, святого города, где Господь хотел спасти Мир. Как же трогательно слышать рыдания, исходившие от всех этих людей! Они продвигались дальше, пока стены и башни города не стали совершенно отчетливыми. Они с благодарностью подняли руки к небу и смиренно поцеловали землю. Иерусалим, как мы видели, десятью месяцами ранее был взят у турок египетскими арабами. Последние, узнав о приближении крестоносцев, поспешно привели его в состояние обороны с сильным гарнизоном, частично состоящим из суданцев. Лидеры крестоносцев разделили атакующие секторы: Роберт Нормандский в северном секторе, обращенном к воротам Дамаска, Роберт Фландрийский напротив нынешнего Нотр-Дам де Франс, Годфруа де Бульон и Танкред в западном секторе, лицом к воротам Яффы и цитадели, Раймунд де Сен-Жиль наконец-то на юге, на горе Сион. Была середина июня. Жара была палящей. Не хватало воды, припасов тоже, а как без осадных машин атаковать такое сильное место? Наконец, в Яффу прибыла генуэзская эскадра с продовольствием и снаряжением. Гийом де Сабран с несколькими эскадронами отправился установить с ним связь, и можно было приступить к строительству гигантских лестниц и мобильных деревянных башен, с которых возвышался вал. Гастон де Беарн выделился в этом случае как инженер.

В ночь с 9 на 10 июля Годфруа, Роберт Фландрский и Роберт Нормандский перевезли свои машины лицом в северо-восточный сектор, от ворот Сент-Этьен (нынешние ворота Дамаска) к потоку Кедрон. 14-го начался штурм, поначалу безрезультатный.

В египетском гарнизоне был ужасный греческий огонь, которым он залил катящиеся башни нападавшего. Атака возобновилась утром 15 числа в пятницу. Годфруа удалось поднести свою деревянную башню к самой стене, которую он покрыл свежей шкурой животных, чтобы защитить от огня. Он занял свое место на верхнем этаже со своим младшим братом Эсташем де Булонь. Около полудня ему удалось перебросить через стену пешеходный мост. Он бросился туда с Эсташем и двумя рыцарями Турне. В то же время лестницы, установленные со всех сторон, уступили место скоплениям франкских солдат, так что стена с этой стороны была полностью взята, а защитники бежали в сторону мечети Аль-Акса, Храма Соломона, где они укрылись.

Покорение мечети произошло только ценой новой, еще более ожесточенной борьбы: «Мы шли туда в крови по щиколотки. Танкред и Гастон де Беарн побежали захватить соседнее мусульманское святилище, Куббат-эс-Сахра, или мечеть Омара. Они нашли там другие мусульманские толпы, которые умоляли о пощаде. Рыцарский победитель, Танкред взял этих несчастных под свою защиту, оставив им свое собственное знамя в качестве защиты. К сожалению, в одночасье или на следующее утро новые волны франкского нападения убили этих пленников.

Великой была ярость норманнского вождя, когда он узнал о возмущении, нанесенном его знамени, отказе от своего слова, а также о потерях, которые он понес в результате резни этих пленников, за которых он справедливо ожидал выплаты хорошего выкупа. В южном секторе, самом сложном, правда, граф Тулузский встретил большее сопротивление. Лишь во второй половине дня 15-го, когда