100 великих криминальных драм XIX века - Марианна Юрьевна Сорвина Страница 33

В 1879 году П.А. Валуев, возглавлявший правительство, писал: «Вообще во всех слоях населения проявляется какое-то неопределенное, обуявшее всех неудовольствие. Все на что-то жалуются и как будто желают и ждут перемены».

Приближались 1880-е годы, которые не сулили ничего хорошего.

Чувство безнадежности

«Народная воля» пополнялась новыми членами, молодежь восхищалась террористами, девушки из дворянских и буржуазных семей считали романтичным поход на демонстрацию.

Известно, что возмущение императором высказывали и консервативные круги. Генерал Михаил Скобелев намеревался арестовать царскую семью, о чем было известно даже юристу А.Ф. Кони, который полагал, что Скобелев готовит военный переворот. Все выглядело так, будто в России уже началось вооруженное восстание. Правительство вводит военные суды, назначает в 1879 году временных генерал-губернаторов, в начале 1880 года дает чрезвычайные полномочия министру внутренних дел Лорис-Меликову. Александра II не могла не охватить депрессия. Он раздражен, но бессилен и уже не вызывает уважения даже у своих приближенных. Валуев называет его «коронованной полуразвалиной», на которую «нельзя рассчитывать».

Покушения как традиция

Второе покушение на императора было совершено в мае 1867 года в Париже, и его инициатором был уже не русский, а поляк, эмигрант Березовский. Но пуля попала в лошадь.

Третье покушение было совершено Александром Соловьевым, тоже, кстати, бывшим студентом юридического факультета. Он работал учителем истории и географии, причем весьма успешным и поощряемым начальством. Но педагогика не была его призванием. Его призванием было убийство царя. В апреле 1879 года в Петербурге Соловьев, уже ставший членом общества «Земля и воля», произвел пять выстрелов, причем четыре – непосредственно в цель. Неизвестно, каким бы он стал юристом и учителем, но стрелком Соловьев оказался неважным. О многом говорит и то, что пятый выстрел он произвел в толпу, когда убегал.

В ноябре 1879 года под Москвой Александра II попытались взорвать вместе с поездом. На этот раз император спасся потому, что у другого поезда сломался паровоз и царский поезд пустили раньше. В результате взрыв произошел во втором поезде. Только чудом удалось избежать жертв.

Покушения становились все оригинальнее. 5 февраля 1880 года народовольцы осуществили подрыв Зимнего дворца. Степан Халтурин устроился работать плотником в Зимний дворец по поддельным документам и частями проносил в свой подвал динамит. Над подвалом было караульное помещение, а над ним – столовая, в которой обедал император. Оставалось только использовать запальный шнур. Но Александр припозднился, вместо него погибли 11 охранников из караульного помещения, все они были героями русско-турецкой войны. Их родственникам указом императора была начислена пожизненная пенсия.

Народовольцы на этом не остановились. 17 августа 1880 года они собирались взорвать Каменный мост в тот момент, когда по нему проедет император. Но у очередного террориста-неудачника не было часов, и он перепутал время.

Оставалось только взорвать Малую Садовую улицу, и под ней прокопали галерею, чтобы заложить мину. Но император поехал другой дорогой.

Сколько же нужно иметь упорства, чтобы совершать одно покушение за другим, готовить взрывчатку, рыть окопы, попутно положить массу посторонних, ни в чем не виноватых людей. И все это – ради одного: убрать одного императора, за которым все равно придет другой.

Последний штурм

Не получив результата на Малой Садовой, ожесточившиеся террористы отправились на набережную Екатерининского канала. 1 марта 1881 года, почти в половине третьего дня, под ноги лошадям императорской кареты была брошена бомба. Но Александр вновь не пострадал. Он вышел из кареты, и в это время Игнатий Гриневицкий по кличке Котик бросил вторую бомбу, которая смертельно ранила императора и самого террориста.

Покушение на Александра II. Гравюра 1881 г.

Самое интересное в этом деле то, что именами Каракозова и Халтурина, ничего ровным счетом не добившихся, названы улицы во всех городах России. Мы тоже отлично помним их по учебникам истории. Помним мы и подельников Гриневицкого – Желябова и Перовскую, которые сами царя не убивали. Почему же тогда Гриневицкий практически неизвестен и забыт, а в городах нет ни его памятников, ни его улиц? Некоторые историки считают, что даже в советское время непосредственное убийство императора с удачным финалом вызывало противоречивые чувства. Получалось, что этот человек все же преступник, а не жертва, как Каракозов, которого казнили за «попытку», а не за убийство. К тому же религиозный и тихий Гриневицкий-Котик не тянул на роль пламенного революционера – борца и атеиста. Считалось даже, что Достоевский представлял его в образе Алеши Карамазова, намереваясь и набожного Алешу отправить в террористы.

Кстати, та же «Народная воля» через четыре месяца после убийства императора осудила покушение на американского президента: «В стране, где свобода личности дает возможность честной идейной борьбы, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей – в такой стране политическое убийство как средство борьбы – есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своею задачею».

Много позднее А.А. Блок в поэме «Возмездие» подводил итог:

Печатные издания первыми откликнулись на разыгравшуюся в Петербурге трагедию. В редакционной статье правоконсервативной газеты «Русь» от 4 марта восклицали: «Позор, позор