100 великих криминальных драм XIX века - Марианна Юрьевна Сорвина Страница 32

Стихотворение Пушкина «Деревня» Александр II воспринимал как послание лично ему. Это он был тот самый царь, по «мановению» которого пало рабство. Император говорил, что «Деревня» стала его любимым стихотворением и настольной книгой.

Почему же именно в тот момент, когда в Российской империи появился шанс улучшить жизнь людей, что-то изменить, когда забрезжила надежда на изменение политического и социального климата в России, нужно было прибегать к самому радикальному средству борьбы за власть? Напрашивается единственный возможный ответ: этим людям нужна была революционная ситуация.

Недовольные

Именно в это время начинаются крестьянские восстания, появляются партии и группы, вроде «Земли и воли», кружков Нечаева, Заичневского, Ишутина, Ольшевского и прочих. Революционеры Ткачев и Нечаев провозглашают единственным методом борьбы терроризм.

В 1866 году в Александра II выстрелил Дмитрий Каракозов. Александр II направлялся от ворот Летнего сада к своей карете. Раздался выстрел, но пуля пролетела над головой императора. Каракозова толкнул стоявший рядом крестьянин Осип Комиссаров, и толкнул намеренно. Случайным свидетелем происходящего оказался герой Севастополя генерал Э.И. Тотлебен. Он показал, что Осип Комиссаров, толкнул террориста и спас жизнь государя.

Жандармы и прохожие бросились на стрелявшего, повалили его. Каракозов кричал: «Ребята! Я за вас стрелял!»

Он был студентом-неудачником, которому трижды после отчисления разрешали вернуться в университет. Причем на юридический факультет. Где еще такое бывает? Но в конце концов Каракозов осознал, что учиться он не хочет, потому что его призвание – выстрелить в царя. В прокламации убийцы-неудачника говорилось: «Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ».

Почему именно этот царь, уже пять лет назад отменивший крепостное право, был назван «злодеем», Каракозов ответил, причем непосредственно жертве покушения. Кстати, студент-неудачник Каракозов назвал себя крестьянином Алексеем Петровым: очевидно, чтобы покушение приобрело социальный характер.

Император сам приказал отвести его к экипажу с задержанным, и между ними состоялся диалог:

– Ты поляк?

– Русский.

– Почему же ты стрелял в меня?

– Ты обманул народ: обещал ему землю, да не дал.

Последние годы

Польское восстание, появление протестных настроений, покушение Каракозова – все это заставляло императора идти на уступки. Он не был ни Иоанном Грозным, ни Петром I, ни даже собственным отцом, чтобы дать отпор: он хотел всем сделать лучше. А выходило все хуже и хуже, потому что никто уже не желал с ним считаться. Молодое общество было охвачено каким-то безумием разрушения.

После казни в 1866 году студента-юриста-неудачника (большой привет Родиону Раскольникову, образ которого, кстати, был создан в то же самое время) традиция убивать царя (одного и того же) укрепилась еще больше.

В начале 1870-х, уже предвидя такое развитие событий, Ф.М. Достоевский написал роман «Бесы», в котором допрос пришедшего с повинной Лямшина очень напоминает реальное состояние дел: «На первый план выступали Петр Степанович, тайное общество, организация, сеть. На вопрос: для чего сделано столько убийств, скандалов и мерзостей? – он с горячею торопливостью ответил, что «для систематического потрясения основ, для систематического разложения общества и всех начал; для того, чтобы всех обескуражить и изо всего сделать кашу и расшатавшееся таким образом общество, болезненное и раскисшее, циническое и неверующее, но с бесконечною жаждой какой-нибудь руководящей мысли и самосохранения, – вдруг взять в свои руки, подняв знамя бунта и опираясь на целую сеть пятерок, тем временем действовавших, вербовавших и изыскивавших практически все приемы и все слабые места, за которые можно ухватиться». Заключил он, что здесь, в нашем городе, устроена была Петром Степановичем лишь первая проба такого систематического беспорядка, так сказать программа дальнейших действий…»

В 1870-х годах появились кружки якобинцев, чайковцев, долгушинцев, революционные группировки Лаврова, Дьякова, Бакунина, Семяновского, Сирякова, всевозможные рабочие союзы и коммуны. В середине 1870-х годов они пропагандировали и агитировали, ходили в народ. Народ их об этом не просил, и нередки были случаи, когда агитаторов поколачивали и сдавали в полицию сами же крестьяне. Агитаторы озлоблялись, переставали якшаться с крестьянами, как с темным, политически неразвитым элементом, и переходили к другим действиям. К концу десятилетия они уже готовы были бросать бомбы.

Государству надо было как-то защищаться, и Александр укреплял высшие посты, ответственные за безопасность. Так появился печально знаменитый петербургский градоначальник Федор Трепов – человек, особо ненавистный для революционеров.

Борьба с «хождениями в народ», телесные наказания в жандармерии, унижения революционеров привели к подготовке терактов. Наиболее известным стало организованное в 1878 году покушение на Трепова Веры Засулич, предпринятое в ответ на издевательское обращение с заключенными. Как уже ранее говорилось, Засулич была оправдана судом присяжных во главе с А.Ф. Кони, несмотря на тяжесть совершенного преступления и неопровержимые улики. В зале ей аплодировали, а на улице ждала толпа сторонников. Это свидетельствовало о той появившейся в обществе «шатости», о которой писал в своем романе «Бесы» Достоевский. Разброд и шатания охватили Россию.

Теперь уже протестные настроения охватили и деревню. Освобожденные, но все еще «временнообязанные» крестьяне не могли мириться с новой кабалой – не физической, с порками и унижениями, но судебной, с исками и штрафами.

На заводах началось стачечное движение.