Модернизация vs. война. Человек на Балканах накануне и во время Балканских войн (1912-1913) - Рашид Рашатович Субаев Страница 3

не армия, а полиция), совсем не собирались инкорпорировать их в. правовое поле Сербии. Был установлен «автократический провизориум»{12}, в рамках коего, по словам современного событиям русского автора, совершались «многочисленные насилия, отсутствовали конституция и гражданские права»{13}. Спрашивается, — доколе сей порядок предполагалось применять? Ответ был прост: «До тех пор, пока те люди не начнут ощущать себя сербскими гражданами…»{14}. Как «культурные балканские европейцы» освобождали своих угнетенных соплеменников от варваров детально показано в статье Я.В. Вишнякова.

В Греции случилось еще «хлеще». Для «мегалистов» во главе с премьером Э. Венизелосом Балканские войны стали трамплином для дальнейшей борьбы за расширение территории «эллинского королевства» в границах бывшей Византийской империи{15}. Не прошло и двух лет после подписания Бухарестского мирного договора, как в результате крутого поворота от политики нейтралитета — к объявлению войны Центральным державам, страна фактически раскололась: в ней оформились «два соперничающих лагеря, для которых имена Э. Венизелоса и короля Константина стали своеобразными знаменами»{16}. Более того, дело дошло до «национальной схизмы» — открытой гражданской войны между «государством Афин», ориентированном на сохранение нейтралитета, и «государством Салоник», членом Антанты. Новая и Старая Греции вошли в клинч! И снова, одним лишь содействием «внешнего фактора» (а Антанта приложила все силы для свержения Константина), политический кризис в стране был на время урегулирован{17}.

В результате приходим к выводу: опыт Балканских войн говорит скорее об опасности и вредных последствиях региональных, «соседских» вооруженных конфликтов для целей модернизации, к которой каждая из балканских стран по-своему стремилась, чем о пользе для нее. Достигнутый в первом десятилетии XX в. на Балканах «цивилизационный уровень» — заимствование («пересадка») европейских политических образцов (конституционный режим, многопартийная система, парламентаризм) — носил во всех южно-балканских странах «имитационный» характер. В действительности же за фасадом европейских новаций скрывались устойчивые структуры и стереотипы традиционного общества, что мешало элите видеть главную задачу и способ развития страны в последующей внутренней самомодернизации и понимать настоящие национальные интересы государства.

Так что титул сборника: «Модернизация против войны» (или «Война против модернизации»), на наш взгляд, вполне уместен, хотя он и был встречен с некоторым недоумением на этапе обсуждения темы.

* * *

Наряду с проблемой соотношения сторон в паре «модернизация и война», авторы сборника уделили внимание и другим важным вопросам, перечисленным в самом начале Вступления. (Чисто военный аспект, — где, как и куда двигались войска, находившийся в центре внимания «атавистической» историографии, мы намеренно проигнорировали). Особое место уделено поиску новых теоретико-методологических подходов к изучению Балканских войн. В этот раздел вошли статьи трех авторов (Р.Р. Субаева, Ар.А. Улуняна, В.И. Косика), каждая из которых на наш взгляд, достойна специального внимания и обсуждения. Кроме того, перед читателем пройдет ряд исторических фигур, прямо или косвенно захваченных вихрем Балканских войн — Иван Евстратиев Гешов, Димитр Ризов, Драгутин Димитриевич Апис, великая княгиня Милица Николаевна Романова (урожденная Петрович-Негош), Мирослав Крлежа. Представлены также деятельность сербской офицерской организации «Черная рука» и российского санитарного отряда на Балканах, как и реакция на балканские события югославянских эмигрантов в Америке. Сборник завершают статьи об одном из первых историографов военного конфликта и откликах на него в иностранной (британской) прессе.

Среди 23 участников сборника — шесть иностранных. Их статьи на русский язык переведены Р.П. Гришиной, А.А. Силкиным, М.Л. Ямбаевым. По желанию авторов в датировке материалов используется как старый, так и новый стили, а также географические названия, принятые в той или иной этнической традиции.

Редакторы настоящего сборника не стремились к концептуальной унификации работ, в него вошедших, уважая авторскую позицию и в случаях, когда они ее не разделяют.

I

Балканы: история и судьба

Осмысление по этнопсихологическому и иным параметрам

Имперская политическая традиция в Юго-Восточной Европе как идеологическая предпосылка Балканских войн 1912–1913 гг.

Субаев Р.Р.

Р.Р. Субаев

Для историка Балканских войн гром пушек у Куманово, Люле-Бургаса, Чаталджи и Брегальницы, и все с этим связанное, представляет значительно меньший интерес, нежели долгая поступательная история зарождения, складывания и вызревания балканского конфликта как такового, нашедшего, наконец, свое разрешение в форме двух региональных войн.

Анализ причин и предпосылкой, результатов и последствий Балканских войн и поныне сохраняет высокую степень актуальности для изучения проблем балканской истории. Конфликтно-силовое разрешение Балканскими войнами противоречий, накапливавшихся веками, оказалось временным, и они продолжают оказывать свое воздействие на ситуацию в регионе вплоть до сегодняшнего дня. К числу явлений новейшей истории, восходящих к Балканским войнам и более ранним событиям, можно отнести распад Югославии, сопровождавшийся Боснийской и Косовской войнами, греко-македонский спор из-за названия страны, интриги вокруг приема Турции в Европейский союз, неполное и неокончательное урегулирование косовского, эгейского и кипрского вопросов, греческий дефолт, далеко не первый в истории страны, международные миротворческие миссии и Гаагский трибунал.

Две Балканские войны имеют в историографии четко утвердившиеся определения своей природы и характера. Первая война балканцев с турками — это завершающий этап многовековой национально-освободительной борьбы балканских народов, прежде всего славян и греков, с чужеземным и чужеродным исламским завоевателем, обрекшим их на века социально-экономического, национального, культурного и религиозного гнета. Вторая Балканская война — это ранняя европейская империалистическая война, одна из предшественниц Первой мировой войны.

Разумеется, оба эти фактора балканской истории: антиосманское движение христианских народов и зависимость молодых балканских государств от политики европейских держав — основаны на реальных исторических процессах и явлениях и не могут быть оспорены по существу.

Но при этом представляется, что подлинная картина балканской истории конца XIX – начала XX вв. выглядит сложнее монофакторной модели разрешения «векового конфликта» христианства и ислама и представляет собой гораздо более богатую оттенками палитру, нежели дихотомия, предлагаемая историографической традицией, в которой христианско-османский конфликт выступает главной линией разлома в регионе, а противостоящий османам единый блок балканских народов, крепко спаянный духом христианской солидарности, — монолитом, в котором возникают лишь отдельные, случайные трещины, да и то, в основном, под влиянием соперничества европейских держав в борьбе за влияние на Балканах{18}.

Проблема кризиса исторического знания имеет как субъективное, так и объективное происхождение. Изучение и осмысление политической истории часто оказывается подвержено воздействию со стороны внешних идеологизированых факторов. Политизация и идеологизация истории всегда была функцией манипулирования массовым сознанием со стороны властных структур. Такова история Балкан. Здесь история как наука только начинает робко отделяться от «истории» как инструмента идеологического воспитания и политической пропаганды. Тому есть, однако, весьма характерные и многообещающие примеры. Из числа последних исторических