Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков Страница 20

С другой стороны, те, кто имел более глубокие корни в Святой Земле, особенно тамплиеры и госпитальеры, выступали против нападения на Иерусалим. Их логика была проста: если крестоносцы осадили Святой город, в конечном итоге они окажутся в ловушке между гарнизоном и освобождающей армией, которая неизбежно прибудет после возобновления сезона кампании. В дополнение к этому, утверждали они, существовала постоянная угроза со стороны остаточных, но мощных сил айюбидов, которые преследовали линии снабжения христианских хозяев. Наконец, они утверждали, что, даже если Иерусалим был взят, его нельзя было удержать. Ибо подавляющее большинство паломников, исполнившие свои клятвы, отправятся на Святую Землю навсегда, а остальной силы недостаточно для защиты Священного города.

В нынешней общепринятой версии, Ричард тщательно взвешивает эти аргументы, пытаясь определить дальнейший ход крестового похода на основе военно-оперативных соображений. В какой-то момент в обсуждениях он, как говорят, попросил кого-то с местными знаниями нарисовать карту Иерусалима. Как только он увидел степень городских укреплений, он сразу понял, что его силы не могут ни охватить город на достаточной глубине, ни помешать его гарнизону успешно атаковать.

Говорят, что это осознание нарушило равновесие в пользу тех, кто выступал за отказ от наступления на Иерусалим.

Что мы должны сделать из этого объяснения? Действительно ли мы согласны с тем, что самый острый военный ум и самый опытный крестоносец христианского мира не попросил бы карту защиты Иерусалима, пока он не всего в нескольких милях? Должны ли мы верить в то, что, если бы он серьезно относился к нападению на Иерусалим, Ричард привел бы войско крестоносцев в пределах досягаемости от Священного города, а затем отказался бы атаковать его из-за плохой погоды или шансов на то, что освободившаяся армия Айюбидов прибудет несколько месяцев спустя в будущем?

Учитывая то, что мы знаем о характере Ричарда, это кажется маловероятным.

Альтернативное объяснение, ключ к разгадке этой загадки просто не найти в узкой логике оперативных военных расчетов. Скорее, это должно быть обнаружено в более широкой логике стратегической мысли Ричарда. Что я имею в виду под этим? Проще говоря, я имею в виду, что Ричард не решил отказаться от похода на Иерусалим, потому что на встрече 6 января его убедили, что погода, ухудшение морального состояния, угроза освобождения сарацинской армии, протяженность городских укреплений или любые другие строго военные соображения продиктовали смену политики. Скорее он отказался от наступления, потому что он никогда не намеревался напасть на Иерусалим.

Немного расширяя рамки, я привожу здесь аргумент, что Ричард никогда не предполагал использовать грубую военную силу для захвата Иерусалима и восстановления княжеств крестоносцев.

Другими словами, он никогда не представлял себе прямую завоевательную войну, в которой айюбиды были изгнаны из Святой Земли одной лишь силой оружия. Вместо этого Ричард рассматривал использование военной силы как средство давления на Саладина путем переговоров, которое позволило бы ему реализовать свои основные стратегические цели (жизнеспособное христианское присутствие на Святой Земле; христианский доступ к святым местам) в кратчайшие возможные сроки (Ричард прекрасно понимал, что и король Филипп, и его брат принц Джон хорошо использовали его отсутствие, чтобы подорвать его положение во Франции и Англии).

Какие доказательства можно привести в поддержку этого аргумента? Что ж, если мы внимательно посмотрим на запись Ричарда на Святой Земле через этот объектив, две (тесно связанные) модели станут видимыми. Во-первых, мы видим последовательность попыток прийти к урегулированию на основе переговоров с Саладином. С октября 1191 года Ричард поддерживал регулярные контакты с братом султана аль-Адилем, стремясь достичь урегулирования на основе переговоров, которое позволило бы достичь основной стратегической цели Ричарда, в то же время освободив его для возвращения домой, чтобы иметь дело с Филиппом и Джоном. Некоторые из предложений Ричарда – такие как предложение жениться на его сестре Джоан в Аль-Адиль в рамках проекта кондоминиума – могли быть немного надуманными.

Во-вторых, мы видим последовательную структуру военных операций, которая не имеет большого смысла, если бы стратегия Ричарда была завоевательной, но имеет большой смысл, если его стратегия заключалась в максимизации переговорного рычага. Еще в августе 1191 года Ричард, похоже, решил, что прямое нападение на Иерусалим – стратегия военного завоевания – нецелесообразно: так как тамплиеры и госпитальеры будут бесконечно консультировать его, марш внутри страны подвергнет его возможности кровавой расправы в Хаттине; город будет чрезвычайно трудно взять без жесткой и длительной осады; и даже если бы Иерусалим действительно пал перед крестоносцам, его было бы очень трудно удержать. На мой взгляд, именно на этом самом раннем этапе крестового похода Ричард выбрал косвенный дипломатический подход.

После падения Акры первоначальный план Львиного Сердца состоял в том, чтобы пройти вдоль побережья к Аскалону, который доминировал на пути между Сирией и Египтом (последний являлся источником богатства Саладина). Аргументация Ричарда состояла в том, что, когда он контролирует Аскалон, он может угрожать Египту, гораздо более важному для Саладина, чем Иеру-салим, и, таким образом, создать благоприятный контекст для переговоров (которые он начал почти сразу после прибытия в Святую Землю). Однако, подчиняясь давлению руководства крестового похода, в сентябре Ричард неохотно согласился с требованием большинства о том, что он возглавит нападение на Иерусалим.

К октябрю, однако, даже когда крестоносцы начали наступление на Священный город, Ричард начал готовиться к полномасштабному вторжению в Египет – хотя, опять же, похоже, его целью было скорее убедить Саладина в его серьезности, чем фактически приведено в движение крупное наступление.

И, конечно же, после решения отказаться от наступления на Иерусалим в январе 1192 года, когда Ричард мог повести крестоносцев против любой цели, он немедленно повел войско на Аскалон.

В самом деле, запись указывает, что каждый раз, когда Ричард смог добиться своего, он вел крестоносцев к тому, что можно считать только его главной стратегической целью: Аскалону, опоре в империи Саладина и козырю столь огромной ценности, что Саладин сам однажды разрушил там укрепления, чтобы они не попали в руки Ричарда.

С этой точки зрения решение «отказаться» от наступления на Иерусалим в январе 1192 года вполне объяснимо. Для Ричарда захват Иерусалима силой оружия никогда не был главной стратегической целью. Конечно, он согласился возглавить наступление под давлением и, вероятно, надеялся, что такое продвижение поможет Саладину договориться об урегулировании, выгодном для крестоносцев. Но он никогда серьезно не намеревался осадить Святой Город. Когда ему удалось отменить аванс, он воспользовался этой возможностью, возобновив как переговоры, так и свою косвенную стратегию давления