Ингерманландский излом. Борьба ингерманландских финнов в гражданской войне на Северо-Западе России (1918 — 1920 гг.) - Михаил Арнэвич Таргиайнен Страница 15

1.2. Формирование подразделений из числа ингерманландцев в составе Северо-Западной армии и их взаимодействие с военным руководствам и одноименным правительством при наступлении на Петроград осенью 1919 г.

Исследуя события, происходившие во время граждан­ской войны на Северо-Западе России и участие в них ин­германландских финнов, необходимо коснуться проблемы формирования Северо-Западного корпуса, а впоследствии армии.

После подписания Брестского мирного договора немец­кие войска вывели свои соединения из Прибалтики. Но, ухо­дя, немцы не желали утратить свое влияние на Прибалтику, а потому решили сформировать антибольшевистские орга­низации, поддерживая которые они могли бы влиять на на­строение и внутреннюю жизнь в прибалтийских странах. Среди солдат оккупационных войск нашлось довольно много таких, которые не пожелали возвращаться домой: они были сведены в особую дивизию, получившую наименование Железной и оставшуюся под немецким командованием в Прибалтике.

А. П. Родзянко отказался возглавить «Железную ди­визию». Руководство ею было возложено на князя Ливена. В двадцатых числах января 1919 г. А. П. Родзянко на паро­ходе вышел из Либавы и через два дня прибыл в Ревель. Еще на пароходе Родзянко от графа Палена и полковника Бибикова узнал, что Северная армия, перейдя на террито­рию Эстонии, переформировалась в Северный корпус под командованием полковника Дзерожинского, а в ближайшем будущем генерал Лайдонер — главнокомандующий эстон­ской армией, на пост командующего корпусом пригласит генерала Арсеньева.

Северный корпус начал формироваться осенью 1918 г. в Пскове по инициативе немецкого командования и на не­мецкие деньги под руководством генерала А. Е. Вандама (Ядрихина). В начале октября его представители обрати­лись через бывшего земского начальника Линде к союзу торговых промышленников Пскова с предложением создать русский корпус из офицеров, бежавших в Псков из разных местностей России. Союз послал бывшего городского су­дью Подшивалова в штаб к майору Клейсту, который под­твердил, что немцы готовы дать 10 млн марок на дивизию. В то время в Пскове было около 200 офицеров русской армии. Псковитяне создали комитет, состоявший из несколь­ких отделов, и собрали около 200 тыс. руб., город дал также 50 тыс. руб. Начальником штаба первоначально пригласили генерала А. Е. Вандама, а командующим — А. Драгомиро­ва. Однако Драгомиров отказался, и на его место прибыл генерал Келлер, которому выплатили 350 тыс. руб. подъем­ных. Немцы долгое время не оказывали финансовой под­держки, но затем выделили 2 млн марок. Вскоре под натис­ком большевиков Северный корпус, которым тогда командовал полковник фон Неф, и партизанский отрад пол­ковника Балаховича отступили из Пскова в Эстонию и там продолжили формирование. Впоследствии на должность ко­мандующего уже Северо-Западной армии был назначен ге­нерал А. П. Родзянко.

Чрезвычайно любопытной фигурой в Северо-Западной армии был Станислав Никодимович Булак-Балахович. Его мать — полька, отец — литовец. По образованию — агро­ном, офицер, участник Первой мировой войны. Служил долго у большевиков, но потом перешел на сторону белых. При этом накануне перехода Булак-Балахович предупредил генерала Вандама в Пскове, что он с собой приведет две дивизии, как только в Пскове сформируется Северный корпус В конце октября 1918 г. Балахович действительно явился в Псков Немцы первоначально разоружили бойцов Балаховича и поместили их в арестантские роты. Генерала Вандама вскоре сменили. На его место был назначен фон Неф. Он-то и способствовал активному привлечению Бала­ховича и его людей к борьбе с Красной Армией. И не ошиб­ся. О партизанах Балаховича вскоре узнали на всем Северо-Западе.

В основу своей партизанской работы Балахович поло­жил методы, заимствованные у большевиков. Сам он был честен, но личному составу отряда разрешал грабить. По­говаривали, что в Ревеле офицеры Балаховича швыряли деньги пригоршнями. Уже в Пскове Балахович проявил большую жестокость. Людей вешал днем в центре города на фонарях, причем адъютант Балаховича предлагал казни­мым самим вешаться, что большинство и делало.

Одновременно находящиеся в Эстонии противники Со­ветов попытались соединить военные силы, для чего с одоб­рения эстонского премьера Пятса создали «самозащиту» под руководством генерала Геникса. Во главе «самозащи­ты» и отрядов Северного корпуса в середине декабря 1918 г. стал полковник Дзерожинский. «Самозащита» создала 1-й Ревельский партизанский отряд. Когда Родзянко служил в Пскове в чине полковника в отряде полковника фон Нефа, последний, будучи командиром корпуса, произвел его в ге­нералы. Родзянко ответил взаимностью и вскоре произвел фон Нефа в генералы.

Весьма интересными и колоритными являются харак­теристики, данные Родзянко, Дзерожинскому и Крузен­штерну членом сформированного впоследствии Северо-Западного правительства H. Н. Ивановым: «Милый, но безвольный и безжизненный старик, бывший 17 лет ротным командиром, полковник Дзерожинский, устроенный на пост командующего корпусом за бесхарактерность, [не годил­ся] даже на второе лицо в корпусе, несмотря на громкий титул командира. Начальник штаба полковник Крузен­штерн, весь предан интересам Юденича и правых русских, человек с узко-сословными мыслями, без организаторского таланта и недостойный развязать даже ремень у обуви вождя, не только быть вождем. Генерал Родзянко — храб­рый и способный в обстановке боя для увлечения войск вперед и только, в остальном человек больших минусов, особенно в области организации и политики и не только в сфере политического, но и обычного житейского такта. Он был уместен на посту командира русских отрядов толь­ко при подчинении серьезному и талантливому главноко­мандующему».

Дополнительные черты к портрету А. П. Родзянко, ха­рактеризующие его политические и профессиональные ка­чества, содержатся в воспоминаниях полковника П. Поля­кова: «Родзянко известный скакун в Англии, — племянник М. В. Родзянко, грубый, малоотесанный, в сущности без всякого военного образования, упрямый, любитель выпить, женатый на местной уроженке-немке, не говорящей и не понимающей по-русски, но любящей влиять на дела и да­вать советы. Родзянко популярен в части корпуса и интри­гует против Дзерожинского. Политическая физиономия Родзянко неопределенна — с эстонцами откровенно груб, с ингерманландцами откровенно заносчив и во внешних от­ношениях достаточно бесцеремонен и нетактичен. В Фин­ляндии его фамилию равнодушно не могут слышать».

Антипатия, возникшая между А. П. Родзянко и H. Н. Ивановым, нашла свое отражение в воспоминаниях мини­стра здравоохранения Северо-Западного правительства M. С. Маргулиеса, который отчасти подтвердил характерис­тику, данную Ивановым Родзянко. К Родзянко 16 июня 1919 г. пришла депутация Русского Совета, он входит, за­поздав в зал, и говорит: «ну и жарко (трехэтажное слово). А вы чего здесь? — обращаясь к депутатам, — а, Ивановны! Что это Иванов в Пскове делает? Хороводится с Балаховичем? Я его распустил. Хватайте Иванова за... и повесьте, а Балаховича я сам расстреляю, он не военный человек, он — ксендз-расстрига, он разбойник». В предисловии к