Извращённое чувство - Эмили Макинтайер Страница 61

— Бедная богатая девочка, — шиплю я, наклоняясь, пока наши взгляды не встречаются. — Ты понятия не имеешь, каково это — испытывать трудности, не имеешь понятия о настоящей травме. Сочувствую, что тебе приходится иметь дело с заботливым отцом, живущим в особняке площадью двадцать тысяч квадратных футов, готовым подарить тебе весь мир и осыпающим тебя таким количеством любови из страха потерять тебя.

Слезы наворачиваются на её глаза, делая их ещё красивее. Возможно, ещё более чувственными.

— Как ты это выносишь? — спрашиваю я с оттенком сарказма в голосе. — Должно быть, так трудно поддерживать с ним стабильные, здоровые отношения.

— Не вымещай на мне свою злость из-за своих плохих отношений со своей матерью, — огрызается она. — Знаешь, что я тебе скажу, Джулиан? Если ты не изменишься сейчас, если ты хотя бы не попытаешься, то потом, когда она умрёт, ты будешь об этом жалеть всю оставшуюся жизнь, — она замолкает и смотрит на меня с отвращением. — Но, полагаю, этого и следовало ожидать от человека, у которого по венам вместо крови течет яд.

— Ты немного драматизируешь, — отвечаю я.

Она пытается оттолкнуть меня, но я хватаю её за запястья и крепко прижимаю к себе.

— Ты дьявол, Джулиан Фарачи. И я надеюсь, что ты будешь гореть в аду, — говорит она.

Я прижимаюсь к ней всем телом. Ярость пульсирует в моем теле в такт биению сердца, заполняя кровеносную систему, пока я не вижу ничего, кроме красного цвета.

Быстрым движением я хватаю её за запястья и тяну, пока её тело не летит вперед и не опускается на мои колени. Она удивленно взвизгивает и начинает сопротивляться, но мое предплечье давит ей на спину, и маленькие молнии удовольствия пробегают по всей длине моего члена, в то время как она извивается на моем члене, делая его таким твердым, что он упирается в молнию моих брюк.

Другой рукой я задираю облегающую черную юбку, которую она не переставала трогать ранее, обнажая её округлые ягодицы, готовые к наказанию.

Без раздумий я опускаю руку, и шлепок гулко отдается в комнате и отскакивает от стен. Мой член возбужденно дергается, когда я провожу пальцами по ее плоти, успокаивая кожу.

Взглянув на нее, я ослабляю хватку, понимая, что она больше не сопротивляется. Она просто лежит на животе, ее локти погружены в диванную подушку, а дыхание настолько тяжелое, что я чувствую, как оно вырывается из ее легких.

— Давно пора было научить тебя держать язык за зубами, — бормочу я, проводя рукой по её коже.

— Ты что, только что отшлёпал меня?

Я склоняюсь к ней, почти касаясь губами её уха.

— Если ты хочешь, чтобы я остановился, только скажи. Иначе я сделаю это снова, Gattina. Снова и снова, пока твоя задница не начнет болеть так, что ты не сможешь сидеть несколько дней, а твоя сладкая киска не попросит, чтобы ей тоже уделили внимания.

Она резко вдыхает, её тело извивается в моих руках, и я чувствую, как мой живот сжимается от удовольствия. Я делаю паузу, ожидая, что же она скажет, но тишина звенит громче, чем когда-либо, как я, впрочем, и предполагал.

— А теперь извинись, — говорю я.

— Иди нахуй, — отвечает она.

Шлепок.

Жжение пронизывает мою ладонь, когда я снова провожу рукой по её ягодице.

Она пытается освободиться из моих объятий, но я не позволяю ей вырваться, вместо этого крепко прижимая её к себе, пока мой член не упирается ей в живот.

— Интересное предложение, но я бы предпочёл трахнуть тебя, жена, — шепчу я. — Но пока маленькие паршивки не научатся хорошо себя вести, они не получат того, чего хотят. А сейчас, — мои пальцы скользят по покрасневшему участку на её ягодицах. — Будь хорошей девочкой и делай то, что я говорю.

Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, в её глазах горит огонь, зрачки расширены, а черты лица выдают желание. Она может сколько угодно притворяться, что ей это не нравится. Но мы оба знаем правду. Это то, что ей необходимо.

И я именно тот мужчина, который может ей это дать.

— Я не буду просить прощения, — бормочет она.

Мой член пульсирует от её неповиновения.

Шлепок. Шлепок. Шлепок.

Еще три шлепка подряд, и она еще глубже погружается в мои объятия, ее ворчание перерастает в стоны.

— Джулиан, — выдыхает она. — Пожалуйста…

Мои пальцы проскальзывают между ее бедер, пробегая по кружевам нижнего белья, её киска такая мокрая, что ткань теперь влажная.

— Ты знаешь, чего я хочу.

— Прошу прощения, — наконец произносит она, прижимаясь ко мне.

— Я не расслышал.

— Прошу прощения, — повторяет она.

Я склоняюсь и нежно касаюсь губами покрасневшего участка на её ягодице.

— Ты такая сексуальная, когда хорошо себя ведёшь.

Расслабив предплечье, я жду, что она пошевелится, но она не двигается, предпочитая оставаться в лежачем положении. Момент кажется хрупким, и я двигаюсь, чтобы обхватить ее тело руками, притягивая к себе и крепко прижимая к груди.

Это странно — вот так… обниматься. Но то, что я сделал, было волнующим и напряженным, и, хотя я знаю, что ей это понравилось, я также знаю, что важно убедиться, что она знает, что хорошо справилась.

Что доставила мне удовольствие.

Мы сидим так несколько минут, а потом я отодвигаю ее в сторону, чтобы ей было удобно на диване. Она протягивает руки, чтобы вернуть меня обратно.

— Куда ты?

— Не двигайся, — я убираю волосы с её лица. — Я сейчас вернусь.

Она что-то бормочет, её глаза становятся стеклянными, и я иду по коридору к аптечке, чтобы взять крем с арникой и убедиться, что у неё не будет синяков.

Когда я возвращаюсь, то замечаю, что она всё ещё сидит на месте и смотрит на меня с мягкой улыбкой.

Я подхожу к ней и похлопываю по бедру.

— Вставай.

Она послушно поднимается, и я снова укладываю её к себе на колени, слегка потирая то место, которое шлепал, а затем открываю крем и наношу его на кожу.

— Когда мне было три года, — начинаю я, — мне в руки попал плюшевый мишка. Он ранее принадлежал какому-то мальчишке, жившему в соседнем квартале, который больше не хотел с ним играть. Игрушка была грязная, подержанная и уже разваливалась по швам, но она была моя.

Ясмин слегка отстраняется и поворачивает ко мне лицо. Её глаза расширяются от моего признания.

— В тот вечер, когда отец вернулся домой, он увидел меня с ним. Я испугался, что