Жестокие игры - Диксон Уиллоу Страница 6

— Я переодеваюсь, — говорю я, стараясь, чтобы мой тон был ровным и невозмутимым. — В этом нет ничего странного.

Он, может, и застал меня в одних боксерах, но я отказываюсь показывать ему свою уязвимость или стыд. Теперь это и моя комната, и я могу переодеваться, когда захочу.

— Тогда поспеши, черт возьми. Никто не хочет это видеть. — язвительно говорит он и уходит к своей кровати.

Иден ловит мой взгляд.

— Я хочу это увидеть, — шепчет она.

Я сдерживаю смех и надеваю брюки.

— Мне нужна комната на ночь, — резко говорит Киллиан, стоя к нам спиной и роясь в тумбочке.

— Зачем? — спрашиваю я, застегивая брюки.

— Не твое дело, зачем. — Он бросает на меня гневный взгляд через плечо. — Просто не появляйся до полуночи.

— Хорошо. — Я хочу поспорить с ним, но не делаю этого. За долгие годы я научился выбирать битвы, и эта того не стоит.

Киллиан перестает рыться в ящике и сует что-то в карман. Не говоря ни слова, он выходит из комнаты, даже не закрывая за собой дверь.

Покачав головой, я застегиваю пуговицы на рубашке.

— И это только первый день, — бормочу я.

— Несправедливо, что он такой красавец, — говорит Иден, пока я надеваю туфли. — Ты заметил, что самые красивые парни всегда самые большие придурки?

Я сую школьный билет и телефон в карманы.

— Похоже, это здесь тенденция.

— Зачем, по-твоему, ему нужна комната сегодня вечером? — Она сползает с кровати и откидывает длинную косу за плечо.

— Понятия не имею. Перед уходом он сказал что-то о делах дома, так что, вероятно, это как-то связано с этим.

— Ты когда-нибудь мечтал стать членом братства? — спрашивает она тихим голосом, когда мы направляемся к все еще открытой двери.

Я невольно смеюсь.

— Ни на секунду.

В отличие от большинства братств, те, что есть в кампусе, принимают только по приглашению. Нет никаких поспешных решений, и чтобы стать членом братства, нужно пройти целый год испытаний и доказать свою лояльность. Насколько я слышал, менее двух третей парней, которым дают шанс вступить, в конечном итоге проходят все испытания и становятся полноправными членами.

Мне все это не кажется ничуть привлекательным, и я никогда не был так благодарен за то, что мой статус пасынка одного из основателей братства не достаточен, чтобы получить приглашение в клуб.

Она ждет, пока я закрываю за нами дверь.

— Правда? Тебе не интересно, что происходит в «Мятежниках» и правдивы ли слухи? — шепчет она.

— Нет.

Она бросает на меня сомнительный взгляд, когда мы вместе идем по коридору.

— Ты действительно даже немного не любопытен?

Я качаю головой.

— Ни капельки. Не мои обезьяны, не мой цирк.

Она хихикает и нервно оглядывается, как будто ожидает, что Киллиан или близнецы выпрыгнут из тени и застукают нас за разговором об их клубе.

— Ну, а я любопытна. Хотела бы я, чтобы тебя пригласили на посвящение, тогда я бы узнала от тебя все пикантные подробности.

Я кривлюсь.

— Ты же знаешь, что я ненавижу эту фразу.

— Я знаю, и именно поэтому я ее и говорю. — Она толкает меня рукой. — Сочные подробности — самые лучшие.

— Почему я тебя терплю? — спрашиваю я, не пытаясь скрыть улыбку.

— Потому что «степфрики» должны держаться вместе. И у тебя нет других друзей, с которыми можно было бы тусоваться.

Смеясь, я открываю для нее дверь на лестницу.

— Сводные фрики, вперед.

Одной из первых вещей, которая сблизила нас с Иден, когда мы познакомились, был наш общий опыт быть нежеланными сводными братьями и сестрами влиятельных членов «Мятежников». Ее сводный брат Джордан — один из лидеров, и он ненавидит ее даже больше, чем Киллиан ненавидит меня.

Джордан придумал для нас термин «степфрики», и он же является причиной того, что никто в школе не хочет иметь дело с Иден.

Люди держатся от меня подальше, потому что я странный и не забочусь о том, чтобы вписаться в коллектив. Отчасти это также потому, что Киллиан открыто презирает меня, и люди не хотят попадать в его немилость, но в основном это потому, что мне плевать, нравлюсь я кому-то в этой школе или нет.

В отличие от меня, Иден заботится о том, что о ней думают. Она изо всех сил старается скрыть, насколько ее беспокоит издевательство Джордана и издевательства в школе, но она не выросла в этом мире, как я. И она все еще учится понимать, насколько непостоянны могут быть люди в нашем социальном слое и насколько мало они на самом деле значат в общей картине.

— Что ты хочешь делать сегодня вечером? — спрашиваю я, надеясь отвлечь ее от мыслей, которые, как я знаю, ее занимают.

— В девять во дворе будет кинопоказ, — говорит она, когда мы вместе спешим вниз по лестнице. — Или мы можем побыть в моей комнате и посмотреть что-нибудь до комендантского часа, так как Хайди уехала на съемки.

Я беру ее под руку, когда мы выходим из лестничной клетки и проходим через парадный вход здания.

— Все, что ты хочешь, мне подходит.

Несколько парней в холле бросают на нас косые взгляды, но я их игнорирую.

Жизнь в Гамильтон-Хаус потребует некоторой адаптации, но это только до конца года. Я буду в порядке, пока буду продолжать играть в свою любимую игру — злить Киллиана и выводить его из себя без всякой причины, просто потому что это весело.

Глава третья

Киллиан

Мой телефон несколько раз быстро подряд издает звуковой сигнал. Я беру его, чтобы проверить уведомления, и с усталым вздохом вижу имя Натали.

Мне хочется проигнорировать ее, но это только приведет к тому, что она завалит мой телефон звонками и еще больше разозлит меня.

Натали: Когда ты за мной приедешь?

Натали: Ты хочешь увидеть мое новое платье?

Натали: Думаю, тебе оно очень понравится

Последнее сообщение — ряд смайликов с ухмылкой и подмигиванием.

Я откидываю голову на мягкую спинку кровати. Я действительно не хочу брать ее с собой на вечеринку «Черное и белое» в King House сегодня вечером, но я не могу отменить без того, чтобы она не устроила истерику, а я совсем не в настроении иметь дело с этим, помимо всего остального, что у меня сейчас на повестке дня.

Я: Я заеду около 9

Натали: Ты уверен, что это достаточно рано?

Натали: Мы можем даже не выйти из дома, когда ты увидишь, как хорошо я