Измена. Ты нас променял (СИ) - Барских Оксана Страница 5

Я охнула, так как это было больно, но промолчала. Его поведение – отражений действий его родителей.

– Может, ты хочешь внизу мультики посмотреть? – сделала я очередную попытку, вот только зря я вообще задержалась. Не услышала, как скрипы из спальни утихли, а после дверь кабинета с грохотом открылась.

Я испуганно привстала с корточек и увидела на пороге Давида. Он был лишь в одних трусах. Тех самых боксерах, которые я сама лично купила ему.

– Что ты тут делаешь, Алевтина? Неужто ужин уже готов?

Голос его звучал насмешливо, а сам он облокотился рукой о косяк, демонстрируя свой накачанный торс и мускулистую грудь. Тренажерку он посещал регулярно, как и дзюдо. Раньше я с ума сходила по его крупному атлетическому телу, любила гладить его везде, особенно между ног, а сейчас во мне ничего не екнуло.

Стало мерзко от того, что я знала, над кем это тело было буквально пять минут назад.

– Как же второй заход, Давид? – ласковый голосок Ольги. С ним она становилась кошечкой без когтей.

Сама она появилась за спиной моего мужа, а затем ее руки обхватили его крест-накрест за торс. Кажется, она не удосужилась даже одеться.

– После, Оль. Я голоден.

Фраза прозвучала двусмысленно. Пошло. Омерзительно.

– Вы оба мне просто отвратительны, – практически выплюнула я, чувствуя, как гадко стало на душе от всей это ситуации. – Да какая ты мать после этого, Оль? Неужели тебе сына не жаль?

– Мама! Меня тетя Аля обижала! – крикнул вдруг Данил и выскочил из-под стола, кинувшись к ее ногам. Она стояла в моем пеньюаре, который я купила для того, чтобы удивить сегодня Давида. Удивила, это уж точно.

– Обижала? – хищно прищурилась Ольга. – Как?

И кинула почему-то острый взгляд на Давида, который даже не опустил глаза, чтобы глянуть на сына. У малыша его глаза, вдруг с болью подумала я.

– Запрещала папу папой называть! Сказала, что я ублюдок!

– Что? Я такого не говорила!

Я просто ахнула, пораженной наглой клеветой. Это ведь маленький ребенок, я такого не ожидала. Но ясно сразу, откуда ноги растут. Ольга пытается разрушить наш брак любой ценой, вот только не понимает, что его уже нет. Я не прощу ни ее, ни Давида, который не просто изменил мне, а сделал это подло и гнусно.

– Давид! Разберись с ней! – прошипела Ольга, подбоченившись. – Она уже совсем берега попутала, приструни ее!

– Иди-ка ты вниз, Ольга. Лучше, когда твой рот другим делом занят. Потом и покажешь мне, чему научилась на своих этих курсах.

Давид махнул ей пренебрежительно рукой, давая понять, чтобы баба попусту не болтала, и она вынужденно развернулась, потянула за собой ребенка.

– Папа! – прокричал он, отчего у меня даже сердце екнуло. Когда-то я мечтала, что наш совместный малыш так будет называть его, а этот большой и холодный дом познает топот детских ножек.

– А, Данил. Иди давай, поиграй с машинками, – слегка раздраженно отмахнулся от Данила Давид, а после мы остались наедине.

– Ты ублюдок, Давид, заставил ребенка ваши животные стоны слушать, как же я была слепа все эти годы, – горько усмехнулась я, жалея, что была такой дурой, что не успела убежать тогда, когда у меня была возможность.

– За языком следи, не твоего ума дела, что там с Данилом. У него родная мать есть.

– Неужели тебе не жалко его психику, Давид? Господи, – засмеялась я истерично, – какое счастье, что бог не дал нам детей. Боюсь представить, как бы ты сломал их. Ты же псих, настоящий псих.

– Что, задело? Ревнуешь? Понравилось, как настоящая женщина течет и наслаждается? Вот как баба под мужиком удовольствие получать должна, – хмыкнул он, но уже без той злости и агрессии, которую проявлял ко мне до этого внизу. Сразу видно, что он сексуально удовлетворен и расслаблен. В трусах штиль. После близости со мной я его давно таким не видела, отчего вдруг ощутила собственную женскую неполноценность. Гадство. Неужели моя самооценка и правда пошатнулась из-за предательства двух гнусных людей?

– Итак. На чем мы остановились, Алевтина? Ах да. Что ты забыла в моем кабинете? Быстро вытащила всё из своей сумки!

Глава 6

Мне нужно было что-то делать. Если я буду снова наезжать или кричать, Давид снова скрутит меня. Кто знает, чем на этот раз закончится его рукоприкладство. Мое долбаное самаритянство сыграло со мной злую шутку.

Если бы я не задержалась, желая помочь племяннику Данилу, если бы не пожалела его, если бы не сидела оглушенная добрых полчаса на полу первого этажа… Множество этих если бы…

И сейчас я стояла около открытого сейфа, а в моих руках была сумочка, набитая крупными долларовыми купюрами. Я будто впала в ступор, не зная, что предпринять, мозг лихорадочно подыскивал варианты, но ни один из них не подходил. Прорваться через крупную фигура бугая-мужа нереально, прыгать в окно второго этажа – самоубийство, так что постепенно меня начало наполнять отчаяние.

– Алевтина! – предупреждающий рык Давида. И вдруг он оттолкнулся от косяка и двинулся в мою сторону.

Я сделала резкий шаг назад и больно ударился спиной о сейф. Обернулась и увидела свое спасение. Пистолет. Давид поэтому и запрещал мне пользоваться сейфом в его отсутствие, считал, что я могу случайно себе навредить, но до сегодняшнего дня у меня и мысли не возникало взять этот пистолет в руки.

Боковым зрением я видела, как он приближается, а свободной рукой резко схватила оружие и направила дуло в сторону мужа.

– Стой где стоишь, Давид, иначе я выстрелю! Мне казалось, что я должна была сказать это спокойно и пафосно, как это бывает в кино, но мой голос дрожал, пальцы тряслись, да и вся моя речь звучала прерывисто и слабым голоском, словно он у меня прорезался, как это бывает у парней-подростков.

– Положи пистолет на стол, глупая, – улыбнулся иронично Давид, но остановился. В его глазах я видела насмешку и презрение, вызов, словно он не верил, что я способна выстрелить.

– Я тебе не глупая, Давид, не смей меня так называть. Уйди с дороги!

Я вся дрожала, но желала поскорее попасть на свободу, убрать подальше от предателя-мужа, который не просто растоптал и унизил, но впервые применил ко мне силу, и всё из-за своей гнусной натуры и гнилой душонки, чего раньше я не замечала.

А сейчас все шоры спали, и я не собиралась закрывать на это глаза.

– Решила напугать меня, Алевтина? Не старайся, я мужик пуганый, а вот ты, курица бестолковая, пораниться можешь. Опусти оружие, я сказал! – рявкнул он и стал медленно подбираться ко мне.

Между нами была преграда в виде стола, и я двинулась вправо, чтобы уйти от него чуть дальше, обогнуть стол и прорваться к освободившемуся проему двери.

– Стой, где стоишь, Давид! Не двигайся, иначе я выстрелю!

– Дура! – рыкнул он. – Пистолет на предохранителе.

Давид резко кинулся на меня, а я от испуга нажала на курок.

Муж упал на пол, но стрелок из меня был не ахти.

Меня оглушило, ведь я никогда еще не оказывалась в такой ситуации и не слышала звука выстрела. В стене возникла дырка.

– Т-ты с-сказал, на предо-предохранителе.

Я стала заикаться, но пистолет не опустила, чувствовала, как в кровь выплеснулся адреналин. Давид пригнулся к полу и посматривал на меня с потрясением во взгляде, словно впервые увидел.

– Алевтина, – голос его стал вкрадчивым, в нем еще присутствовало раздражение, но он как мог гасил гнев и агрессию, боялся меня напугать. Привстал с колен и выставил вперед руки. – Малыш, давай успокоимся!

– Не подходи!

Несмотря на страх и шок, теперь я уже с большей уверенностью подняла руку, в которой был зажат пистолет.

– Ты могла пораниться. А если бы пуля попала в ручку двери и срикошетила в тебя? Положи пистолет, давай спокойно поговорим, мы ведь взрослые люди.

Я перекинула ремешок сумки через плечо, схватила оружие двумя руками и двинулась по касательной, огибая настороженного Давида.

– Будешь меня останавливать, и я выстрелю. Понял? А теперь лег на пол и руки за голову!