Мой проклятый Марс - Ксана М Страница 43

– Стой… – отрывается от меня первой. – Мне еще в магазин ехать. Ужин готовить. Я так ничего не успею, чем тогда прикажешь мне тебя кормить?

– Поцелуями, – усмехаюсь, но Терезе это явно не нравится.

Вернее, нравится, уверен. Но малая все равно хмурится.

– Собирайся.

– Макстон…

– В магазин, Бэмби. – уточняю. – Тебе ведь нужно купить продукты, верно?

– Ты поедешь в магазин со мной?

– Нет. Я отвезу тебя и буду таскать за тебя тяжелые сумки. Давай, Бэмби, у тебя пять минут на сборы!

– Но… подожди, мы ведь не поедем в магазин на твоем «Харлее», правда? – кричит мне в спину. Но я не отвечаю. Так куда интереснее.

Глава 23

Ри

Я никогда не была у Макстона в гараже.

Логично ведь, почему я не знала о существовании у него черного «Мазерати»?

Потому что я не знала и наивно полагала, что лучший мужчина моей жизни водит исключительно мототранспорт. Но нет, Рид имел автомобильные права. Более того – спорткаром он управлял, как бог. Серьезно. Мне есть, с чем сравнить. Талант это, опыт или профессионализм – не знаю, но так искусно и одновременно плавно лавировать между другими машинами нужно уметь. И это действительно восхищало.

Когда я, наконец, свыклась с тем, что у моего парня больше плюсов, чем у меня, я сосредоточилась на продуктах. Макстон привез меня в самый большой и дорогой супермаркет и настоял на том, что за все заплатит сам. А я не гордая, мне не стыдно (ну разве что чуточку), поэтому я не стала спорить и просто кивнула. А, может, просто понимала, что шансов у меня ноль? Такого упрямца попробуй переспорь…

– Коньяк или виски?

– Что? – оборачиваюсь.

– Твой отец предпочитает коньяк или виски?

– Эм, коньяк. Но он редко пьет…

– Ну сегодня у него есть повод.

Звучит так, будто мы собираемся сообщить ему, что женимся. Или что он скоро станет дедом. Интересно, как бы он отреагировал? Конечно, я не собиралась проверять, но…

– А брат?

– Моему брату тринадцать.

– Я имел в виду, чему он будет рад, – усмехается. – Шоколад? Чипсы? Кола?

– Он любит мороженое с карамелью. И это единственное, что папа ему позволяет.

– Серьезно? То есть никакого «Макдоналдса»? Никакой газировки?

– Только те вредности, которые готовим мы сами.

– Понял, – улыбается и буквально через пять минут возвращается с тремя огромными банками мороженого и большим футбольным мячом. – Случайно увидел в отделе спорттоваров. Итану ведь нравится футбол?

– Ты не обязан задаривать мою семью подарками…

– Эй, это просто мяч, Бэмби. Просто мяч, ладно?

А для меня уже и мяч говорил о многом. Я знала, как обрадуется Итан, потому что он обожает футбол и когда-нибудь мечтает стать таким, как Роналду. И вроде бы я когда-то упоминала об этом в разговоре. А, возможно, и нет. В любом случае Макстон Рид привязывал к себе мою семью. И я боялась, что они привыкнут к тому, что он рядом. Что его присутствие станет чем-то естественным, но необходимым, а затем он уйдет.

Может быть, этот ужин изначально был плохой идеей?

Выдыхаю и не без усилия, но выбрасываю мрачные мысли из головы. Может быть, это неразумно, но как же хочется продлить сладкую сказку, даже если всего лишь до конца лета! До того дня, пока мы не уедем, как бы все ни сложилось потом…

Закончив набирать тележку, расплачиваемся на кассе и загружаем сумки в машину.

– Кажется, я купила немного больше, чем планировала, – шепчу и неловко прикусываю нижнюю губу, забывая о том, что Ему это нравится. Пискнуть не успеваю, как Рид рычит и захватывает мои губы в плен. Сама виновата, и прекрасно об этом знаю.

Вдох-выдох. Снова вдох. Мы целуемся, стоя на стоянке у супермаркета – развязно, по-взрослому, – даже не думая о том, что кругом люди и это, вообще-то, не совсем прилично. Но, кажется, нам обоим в такие моменты на все эти мелочи плевать.

Макстон подхватывает меня под ягодицы и резко сажает на разгоряченный от солнца багажник. Юбка задирается, поэтому физически мгновенно обжигает, но ни один такой ожог не сравнится с тем огнем, что расплавленной магмой закипает внутри.

Мне жарко. Но явно не от плюса в атмосфере. Градус в теле зашкаливает от его поцелуев и прикосновений, от слов, которые он шепчет на ухо. От его покусываний и от того, как он дразняще цепляет кожу зубами.

Я умираю, когда я с ним. И когда без него – тоже…

– Смотри, какая безнравственная стала молодежь! Ну ни стыда, ни совести!

– Он ее прямо на багажнике…

– Какой срам!

Срам – вот уж точно.

Отлипаю от губ Макстона и, уткнувшись ему в футболку, краснею до самых ушей. Да я сквозь землю готова провалиться, и все по вине двух явно пожилых женщин, лиц которых я, к счастью, не вижу. Если бы видела, они бы и ночью мне в кошмарах снились.

– Ты так мило смущаешься.

– Я не смущаюсь, я мысленно пригвождаю себя к стене позора.

Усмехается, а вот мне совершенно не смешно. Дышу его футболкой, которая почему-то насквозь пропахла свежей выпечкой и кофе, и только так немного успокаиваюсь.

– Не бери в голову. Мы не делали ничего постыдного.

– Ага, как же. Ведь совсем не постыдно так развязно целоваться на багажнике машины у всех на виду. Подумаешь.

– Но тебе ведь понравилось? – дразнит.

Потому что знает – еще как.

Но факта развязности это все равно не меняет.

Когда становится более-менее тихо, спрыгиваю с машины и быстро юркаю в салон, сразу после натянув на голову капюшон от свитшота. Макстон наблюдает за мной не без удовольствия, я это своей еще горячей пятой точкой ощущаю. И не без такого же удовольствия несколько секунд спустя забирается рядом на сиденье. Может, нужно было назад сесть? А вдруг они запомнили машину?

– Бэмби, расслабься, они тебя уже даже не помнят.

– Это ты так думаешь. У бабушек вообще память на лица отличная.

Он вновь усмехается, а я перестаю вести себя как неврастеничка лишь когда мы выруливаем со стоянки и отъезжаем метров на двадцать от супермаркета. Бесстыдница, у которой мозги на передке, – зуб даю, именно так эти славные женщины обо мне подумали.

– Ты – моя девушка, поэтому я тебя целовал. Это было развязно, горячо, но главное – законно. – Когда медленно поворачиваюсь к нему, Рид добавляет: – Мне нравится целовать тебя, Бэмби. И я бы целовал тебя до чертовой задержки дыхания, если бы мог, потому что останавливаться