Собственность заключенного - Ядвига Благосклонная Страница 3

Я молчу, точно в рот воды набрала.

— По глазам вижу, что узнала.

И сейчас я не знаю, радоваться неожиданному спасителю или же плакать, потому что я та, кто его сдал. Из-за кого он оказался тут — в тюрьме.

Глава 2

Женя

Флэшбэк Несколько месяцев назад

— Извините… Простите… Можно, пройти? Спасибо… Извините…

Я пробираюсь через толпу к самому ограждению. Мы с Темой прибыли самыми последними, и все эксклюзивы уже расхватали другие каналы! Но я все же не теряю надежду взять короткий комментарий у полковника. Мы уже записали подводку на фоне банка, а также взяли комментарии у случайных прохожих, которые оказались свидетелями ограбления одного из самых крупных банков страны. Но мне этого, разумеется, недостаточно.

— Жень, да нафиг оно надо? — недовольно ворчит за мной Серединский. — Это ограбление уже по всем каналам крутят…

— По всем, но не по нашему, — упрямо возражаю.

С преувеличенно печальным вздохом Тема тащится за мной. Наконец-то мы прорываемся к огражденной части, за которую нельзя проходить даже журналистам. Исключение только для правоохранительных органов. Среди толпы сразу вычисляю полковника — Бориса Петровича. Он стоит возле ограждения, рядом с небольшим фургоном. Мы с ним уже встречались на других менее громких делах. Это мой первый такой большой репортаж.

Обычно меня посылают снимать всякую чепуху вроде первого снега, выяснять в ЖКХ почему старый фонд в таком чудовищном состоянии, а также прорвавшуюся канализацию. Ага, последнее мое самое «любимое». Поэтому сейчас, когда по счастливой случайности, никого в офисе из более опытных журналистов не оказалось, отправили меня.

— Борис Петрович! — выкрикиваю, привлекая внимание полковника. — Можно вас, пожалуйста, на секунду? — сложив руки рупором, кричу мужчине.

Тот от звука моего голоса вздрагивает, раздраженно щиплет себя пальцами за переносицу, что-то бормоча под нос.

Ладно, я не гордая. Сама подойду!

— Борис Петрович! — снова выкрикиваю, пробиваясь ближе. — Пожалуйста, всего один комментарий!

— Сегодня без комментариев, — сурово отрезает мужчина, качая головой.

— Ну может хоть…

Меня перебивает громкий звонок телефона.

— Звонит! — выкрикивает кто-то из фургона. — Сейчас будут требования!

А вот это интересно… Вовремя я однако.

Навострив ушки, старательно не замечаю знаки, которые мне подают несколько полицейских, мол, отойдите.

— Девушка, попрошу вас…

Только начинает отгонять меня полицейский, как главный ему шикает:

— Тихо!

Удача определенно на моей стороне!

Знала бы я, чем это все обернется, то сделала бы ноги, но… Все пришло к тому, чему пришло.

— Говорит Борис Яковлев. Старший полковник отделения полиции центрального района, — представляется грабителям в телефон.

— Здравствуйте, полковник. Боюсь, что не могу представиться в ответ, — отвечает ему наглый голос по громкой связи.

Боги, неужели я сейчас получу эксклюзив? Само собой, никто мне не позволит выложить и записать разговор полностью, однако хоть часть… Хоть что-то…

— Хорошо, как я могу к вам обращаться? — спокойно отзывается Борис Петрович.

— Предпочитаю обходиться без имен, — с хриплым смешком кидает преступник.

— Я понял, — подав какой-то знак ребятам, Яковлев продолжает переговоры. — Послушайте, ваше положение незавидно. Здание окружено. Если вы сдадитесь, то это скостит ваш срок.

— Я в курсе, что окружено, полковник, — невозмутимо хмыкает. — А вы в курсе, что сейчас в здании банка находятся сорок шесть гражданских? Из них пятнадцать женщин и шесть детей. Как считаете, сколько пострадает, прежде чем вы доберетесь до меня? Готовы взять грех на душу?

Борис Петрович сжимает челюсти, понимая, что имеет дело не с обычным желторотым мальчишкой, который переиграл в компьютерные игры, а с настоящим преступником. Он определенно не дилетант. И все по-серьезному.

— Так что, полковник? — даже как-то вальяжно интересуется грабитель. — Готовы?

— Нет, — цедит тот сквозь зубы.

— Вы готовы выслушать требования?

Нет, этот парень либо псих либо ему нечего терять. А может, все вместе.

— Готов, — собравшись, чеканит Борис Петрович.

— Первое: вертолет на крышу, — Боже правый, какая банальщина! Судя по скептическому выражению лица, Борис Петрович думает так же. — Второе: хочу встречи с президентом.

Да он издевается, что ли?

— Встречи с президентом? — недоверчиво уточняет.

— Именно, — подтверждает ему голос в трубке.

— Вы осознаете, что это невыполнимое требование?

— Разве? А говорят, нет ничего невозможного, — дерзко заявляет преступник. — Напоминаю, полковник: пятнадцать женщин и шесть детей.

— Хорошо, я сделаю все, что в моих силах. Вы можете выпустить хотя бы детей с матерями?

В трубке повисает продолжительная тишина. Вообще-то грабители (по крайне мере так показывают в фильмах, держат заложников до последнего. В конце концов, это их прикрытие), поэтому никто не ожидает равнодушного:

— Могу. За еще одно условие.

— Какое? — тут же заинтересовано подбирается полковник.

— Обменяю шесть детей и шесть женщин на симпатичную журналисточку рядом с вами. У вас есть час, полковник. Потом придется брать грехи на душу.

Преступник сбрасывает, и все взгляды тут же обращаются на меня.

Проклятье! Вот тебе и засняла эксклюзивчик!

Женя

Наше время. Исправительная колония

— Как жизнь непредсказуема, правда? — сложив руки на груди и слегка наклонив голову набок, спрашивает.

Непредсказуема? Черт, да у меня такое впечатление, будто я попала в дешевый боевик! Разве бывают такие совпадения?

— Я смотрю, ты на ошибках совсем не учишься, птичка? — криво ухмыляется. — Снова лезешь на рожон?

Последний раз! Клянусь, своей жизнью! Впрочем, разве можно клясться тем, что тебе уже не принадлежит?

Я не отвечаю, точно язык проглотила. Может, если буду молчать, то он подумает, что я другая журналистка? Ага, временами моя наивность граничит с глупостью.

— Раздевайся, — слетает с его губ грубый приказ, от которого я цепенею.

О боже мой. Пожалуйста, только не снова…

— Я… — возвращается ко мне голос, — я не буду, — силясь вылавливаю, качая головой.

— Не будешь? — зло прищуривается. Зажмуриваюсь, словно ожидая удара и того, что меня снова поставят на колени, но Баха только безразлично кидает: — Тогда иди обратно.

Открываю глаза, неверящие ими хлопая. Прошу прощения…?

— Что застыла? Показать, где выход?

Сглотнув ком в горле, кошусь со страхом на дверь.

Что меня там ожидает? Дойду ли я до выхода? Будем откровенны, я его даже не найду в этих лабиринтах. А с моей