В твоих глазах - Амабиле Джусти Страница 27

— А что мне делать с типом, кто никогда не упускает шанса распустить руки? Что было в прошлый раз? У тебя в волосах застряла пчела?

— У меня на самом деле застряла пчела в волосах. И ты чуть не вывихнул ему запястье.

— О пчёлах в твоих волосах позабочусь я, твою мать.

— А теперь пойдём, прочь зуб и долой боль. Я возьму подарок для Джейкоба. Ты можешь нарочно уронить его, растоптать, а потом сказать, что произошёл несчастный случай.

— Что ты ему купила?

— Секстант.

— Секстант? Зачем фермеру из Вермонта нужен секстант?

— Не всё сводится к тому, что полезно, Маркус. Иногда приятно иметь что-то бесполезное, но оно всё равно тебе нравится и помогает мечтать.

Маркус угрожающе нахмурился, надевая куртку.

— И ты, конечно же, знаешь всё о его мечтах.

— Не всё, у меня нет такого права. Но кое-что. Он хотел стать моряком. В то время, когда мы встречались…

— Я понял, — заявил Маркус, с треском распахивая дверь и сжимая в кулаке ключи от пикапа. — Раз уж Джейкоб мечтает иметь дело с водой, пожалуй, я его утоплю.

* * *

Несмотря на то что молодые мужчины Вермонта были высокими, сильными и крепкими, и редко, особенно в глуши, можно было встретить тщедушных парней, не умеющих рубить дрова, или пахать поле, Маркус всё равно был самым высоким, самым крепким и самым крутым. Со своими почти двухметровыми мускулами он возвышался над всеми остальными мужчинами в этом помещении. Как всегда, он не переставал привлекать внимание девушек. К этому времени Пенни уже привыкла к вожделенным взглядам всех женщин. Но она не волновалась: это были просто взгляды, и люди были хорошими. Она чувствовала себя непринуждённо в этой маленькой общине, которая праздновала дни рождения своих жителей, будто они были семьёй.

Ферма, на которой они с Маркусом жили, находилась в нескольких милях, и в город они ездили нечасто, разве что за припасами. Поэтому, когда они появлялись по какому-нибудь случаю — частному, как в данном случае, на празднике урожая, в день первого снега, на фестивале кленового сока и других простых мирских мероприятиях, которые заставили бы ньюйоркца вздрогнуть, — им приходилось мириться со всеобщим любопытством.

В пабе уже было полно народу, и не исключено, что там собрались почти все жители. Несколькими годами ранее в городке был отмечен пик численности населения: благодаря новорождённым и переезду нескольких семей, которым нравилась уединённая жизнь, население достигло невероятной цифры в 300 человек. К сожалению, следующей зимой сильные холода, сход лавины, кончина некоторых долгожителей, отметивших 100-летний юбилей, и переезд тех же семей, которые поняли, что не созданы для уединённой жизни, резко сократили это неожиданное количество. Теперь благодаря Пенни и Маркусу, население сократилось до 269 душ. К тому же все они жили не в самом городе, а были разбросаны по фермам. Словом, натолкнуться на толпу было редкостью.

Однако сегодня вечером толпа была, да ещё какая. Пенни знала, как Маркус ненавидел такие сборища: не саму толпу, а ту, что он называл назойливой и любопытной. Каждый раз вопросы сыпались как снег на голову, и они были не только о работе на ферме, об урожае пшеницы и яблок, клубники и малины, о молнии, которая подожгла старый сарай, и о наводнении, которое сделало непроходимым крытый мост, но и личного характера. Например, почему вы двое не появляетесь чаще, и кто знает, чем вы постоянно занимаетесь, и как вы познакомились и так далее и так далее по этой дороге, вымощенной ласковой, но деспотичной навязчивостью.

То, что Маркус выдержал всё это, не истребив при этом население, свидетельствовало о большой любви к ней. Пенни понимала это и была благодарна.

Вечер проходил предсказуемо. Джейкоб принимал поздравления, произносил тосты и разворачивал подарки с тем же энтузиазмом, который он приберёг бы для кануна Рождества. Увидев секстант, он крепко обнял Пенни. Маркус, который в другом конце зала пил пиво и о чём-то беседовал с менее любопытным знакомым, внезапно оставил своего собеседника и присоединился к Пенни. Он по-хозяйски обхватил её за плечи.

— Итак, Джейкоб, каково это — праздновать день рождения, стареть, жить, ходить с целым носом и зубами?

Джейкоб был красивым парнем со светлыми волосами и здоровым видом типичного молодого американца. Он всю жизнь прожил в этом маленьком городке, мало путешествовал, но обладал блестящим интеллектом и остроумным нравом.

— Приятно быть живым, — ответил он со смехом. — Я благодарил Пенни за подарок.

— Я заметил, как ты благодарил. Как насчёт того, чтобы впредь благодарить Пенни пореже? И за что? Можешь мне объяснить, для чего тебе нужен секстант?

— Я всегда мечтал стать моряком, — объяснил парень. — И Пенни это запомнила.

Она вежливо вмешалась.

— Ты так много рассказывал мне о том, как в детстве читал «Двадцать тысяч лье под водой» и мечтал стать капитаном подводной лодки.

— Посмотрите, какие трогательные воспоминания, — заметил Маркус тоном, не терпящим возражений. — И ты планируешь отправиться в плавание как можно скорее?

— О нет, я только мечтаю об этом.

— Тогда это, должно быть, полумечта. Если тебе достаточно просто представлять и не шевелить задницей, чтобы воплотить её в жизнь.

Было ясно, что Маркус хочет спровоцировать Джейкоба: он будет противоречить ему в любом случае и по любому поводу. Джейкоб решительно покачал головой.

— Есть мечты, которые остаются просто мечтой, но это не значит, что они теряют свою интенсивность. Напротив. Это как в любви: чем меньше ты её проживаешь, тем больше идеализируешь. Непрожитая история любви становится идеальной, и ты запоминаешь её навсегда. Если же проживаешь, она рискует стать банальной. Повседневность — страшный враг, из-за неё даже истории, начинающиеся с фейерверков, становятся скучными. Вот почему для меня достаточно мечтать — потому что осуществить такое будет сложно, вероятнее, невозможно, и не исключено, что мне даже не понравится.

На трагическое мгновение, которое, казалось, предшествовало превращению празднования дня рождения в кровавую бойню, лоб Маркуса стал похож на разбитую дорогу. Его рука, сжимавшая бутылку «Будвайзера», казалось, вот-вот разобьёт стекло. Наконец у него на лице появилось насмешливое, почти жалостное выражение.

— В конце концов, у тебя недостаточно крепкие яйца. Будь счастлив. С днём рождения, Джейкоб, мечтай о чём хочешь, только не о моей женщине. А то вдруг у тебя появится мечта ходить на своих двоих.

В этот момент небольшая толпа, собравшаяся послушать эту оживлённую беседу, начала