Правило Шестьдесят на Сорок - Элли К. Уайлд Страница 18

По крайней мере, в ее присутствии я научился хоть как-то формулировать мысли, пусть даже это и сводится к обмену колкостями. Я вижу, как ее уши пылают от гнева каждый раз, когда я задеваю за живое, но не верю ни на секунду, что ей это не нравится так же, как и мне. Огонек в глазах, когда она ловко парирует выпады — это начало чего-то… интересного.

А чтобы еще больше усложнить ситуацию, мир решил подбросить мне сюрприз: сегодня наконец-то спала жара. Небо затянуто серыми тучами, что совершенно нетипично для июля. Холодный ветер обдувает машину на каждом светофоре, что ощутимо, учитывая размеры этого монстра.

Припарковавшись перед зданием «Дайм», я сразу замечаю Джуди. Она стоит, прислонившись к стеклянной стене в холле, и смотрит в телефон. Неужели она в платье в такую погоду? Должно быть, замерзла. Я включаю печку и, на всякий случай, подогрев пассажирского сиденья.

Платье, надо признать, потрясающее. Красное, с завязкой на талии, облегает ее фигуру в нужных местах и заканчивается где-то посередине бедра. Я отбрасываю волосы со лба, пытаясь заставить себя не пялиться.

Это всего лишь девушка в платье. Возьми себя в руки, черт побери.

Она не поднимает глаз, когда я выхожу из машины и подхожу к стеклу. Я осторожно стучу, и лицо мгновенно искажает гримаса чистого раздражения, когда она видит меня. Не знаю, чего я ожидал. Джуди не ошиблась, назвав меня козлом. Я слышал это слово так часто, что почти поверил, особенно от тех, кто думал, что я их не слышу. По крайней мере, у нее хватило смелости сказать это в лицо.

— Что? — тихо, но с явным недовольством шепчет она сквозь стекло, приподнимая брови с наигранным удивлением, которое действует на меня сильнее, чем следовало бы.

— Давай уже покончим с этим, — говорю я, голос слегка искажается сквозь стекло.

Она не торопится, медленно поднимает сумку с пола и начинает перебирать вещи. Наконец, оттуда появляется прозрачный блеск для губ. Она наносит его, затем сжимает губы, бросая на меня беспечную улыбку.

Я бы отдал многое, чтобы стереть эту ухмылку с ее лица, вместе с блестящим слоем, который только что нанесла. Вместо этого я качаю головой, пряча руки в карманы. Ветер усиливается в тот момент, когда она выходит из дверей вестибюля, и, пытаясь удержать платье, прижимает руки к телу. Я направляюсь к машине, прежде чем увижу что-то, что не должен видеть, что-то, что может заставить меня потерять самообладание на весь оставшийся день. Джуди слегка покачивается от порыва ветра, спешит догнать меня, сокращая расстояние, созданное длинными шагами. Кулаки сжимаются в карманах — я изо всех сил подавляю желание протянуть руку и поддержать ее.

— Давай, — говорю я, подходя к пассажирской стороне и открывая дверь. — Залезай в машину, пока тебя не сдуло.

Она морщится.

— Нет, я сяду сзади. Иначе к двум часам дня буду умолять остановиться. Джон может сесть вперед.

Я напрягаюсь.

— Джон не поедет.

Ее рука замирает на ручке задней двери.

— Что значит — не поедет? — спрашивает она, хмурясь. — Ты же сам сказал.

— А теперь говорю, что не поедет. Он позвонил утром и отменил поездку.

Она смотрит с открытым ртом, и меня пронзает острая мысль, что Джуди может отказаться ехать. На самом деле, я на это надеялся — целый день только с ней. Я быстро подавляю приступ паники и принимаю нужную позу. Закатываю глаза в ответ на ее протесты. Указываю на сиденье рядом с собой.

— Садись.

— Нам стоит перенести поездку, — говорит она. — Неправильно ехать без Джона. Как ты сказал, это значительная часть бюджета.

Она пытается обойти меня, но я преграждаю путь, вытянув руку.

— Садись в машину, Холланд. Я передвинул все встречи ради этого. Мы едем и точка.

Пожалуйста, мысленно добавляю я.

Ветер срывает с нее последние остатки тепла, она слегка дрожит. Глаза широко распахнуты, взгляд мечется между мной, салоном машины и дверью офиса, словно взвешивает варианты.

— Ладно, — сдается она, опуская плечи. — Мы едем. Только потому, что у меня назначено обсуждение проекта с Дианой в понедельник.

Слава богу.

— Как собираешься залезть в этот монстр-трак? Почему он такой высокий? — спрашиваю я, наблюдая за ней.

Она ставит ногу на подножку, но промахивается и, споткнувшись, падает назад. На этот раз я не сдерживаюсь. Руки рефлекторно вытягиваются, ловя ее за талию, удерживая лишь мгновение — ровно столько, чтобы помочь подняться на подножку. Но внутри все обжигает, словно я схватил раскаленную сковороду голыми руками.

— Эй! — восклицает она, отстраняясь, хотя руки уже давно ее не касаются.

— Извини, лестницу забыл дома.

— Ты можешь прекратить шутить про мой рост?!

Она забирается на сиденье, и я закрываю дверь, затем пристегиваюсь и выезжаю.

— А кто сказал, что это шутка? Ты маленькая. У тебя ножки — спички.

Джуди поправляет платье, в голосе появляется насмешливая нотка.

— Ты же восхищался моими ногами. Теперь все встает на свои места.

Черт.

— Что именно?

Она закатывает глаза и складывает губы бантиком. И хотя я знаю, что она просто дразнит меня, в желудке скручивается тугой узел. Эта девушка — настоящая угроза. Если она продолжит в том же духе, я точно врежусь в отбойник.

— Ты отменил встречу с Джоном, — продолжает она, — чтобы заполучить мои «спички» в свое полное распоряжение.

Я нажимаю на сенсорный экран, и салон наполняется приглушенным голосом Джона.

Привет, Тео, это Джон. Мне придется отменить утреннюю встречу. У моего ребенка что-то случилось, а Келли не может отпроситься с работы. Поезжай без меня, не хочу задерживать. Расскажешь потом, как все прошло. Удачи.

— Полегчало?

Правда в том, что мне не терпится насладиться ее «спичками» в одиночестве. Но сердитый взгляд и порозовевшие щеки поднимают настроение до небес. В последнее время мало что радует меня так, как выводить ее из себя.

Звучит немного печально, не правда ли?

— Я все равно тебе не верю, — бурчит Джуди, отворачиваясь к окну.

Мы выезжаем на шоссе, двигатель ревет, заполняя тишину.

Вскоре я понимаю, что мы едем в полной тишине. Я думаю о том, чтобы включить музыку, но не знаю ее вкусов, поэтому держу руки на руле, пытаясь придумать, как это выяснить, не выглядя при этом жалким.

Кстати, не расскажешь ли ты мне о своем самом большом страхе и о том, насколько вероятно, что ты когда-нибудь позволишь прикоснуться к