Измена. Ты нас променял (СИ) - Барских Оксана Страница 17

В открывшемся свете мне уже было всё равно, что она скажет про биологическую мать Давида, про него самого и ее отношение к Ольге и ее внебрачного сына. Всё, что для меня имело значение – это то, что она была против меня.

И я как никогда в жизни поняла, что сейчас я одна и сама за себя. И сейчас не время раскисать, нужно проявить хватку, подать на развод и разделить бизнес. Главное, нанять грамотного адвоката, лучшего из лучших, и я даже знала, кто это. Знакомый Измайлова по академии МВД. Витя Шастун. Имя я запомнила с первого раза.

Глава 15

Давид Доронин

– Ты сегодня придешь? – робко спросила меня Ольга.

Я поставил ее на громкую связь, а сам откинулся на кресло, прикрыв глаза и думая, что делать дальше.

– Зачем?

– Как это? – растерялась она, раздражая меня своей глупостью сильнее.

Она была красивой и эффектной женщиной, но всё ее очарование улетало в пропасть, как только она открывала рот. Вот уж правду говорят, что красивая обертка порой скрывает испорченную конфету. Мало того, что тупа, как пробка от вина, так еще и неотесанная, без манер и такта. Единственный ее плюс – отсутствие комплексов, что я особенно ценил в постели. С ней, в отличие от жены, я мог воплотить в жизнь самые грязные фантазии. Если бы Алька не отказывала мне в экспериментах и с удовольствием соглашалась на что-то, кроме пуританских поз, рекомендованных только для зачатия, я бы, может, и не пошел налево.

Больше всего раздражало то, что в этом предложении звучало слово “может”.

Никогда не считал себя гулящим, но в последние годы, с тех пор, как мы начали пытаться зачать ребенка, всё изменилось. И дело было не только в том, что попытки были неудачными, изменилась вся наша жизнь.

Алевтина стала другой, уже совсем не той веселой девчонкой, готовой на всяческие авантюры, в которую я влюбился.

Если раньше мы могли лениво валяться на диване, смотреть кино и есть пиццу из доставки, потому что было лень готовить, а за окном бушевала непогода, то спустя годы всё в доме было сугубо чинно и благородно.

Никакой доставки, только белоснежная скатерть, столовое серебро, трюфели и прочая лабуда. Конечно, мне нравилась вся эта шелуха, когда они выходили в свет и демонстрировали, что ничем не отличались от всех этих золотоложечных богатеев, которым состояние досталось от родителей, но когда двери нашего дома закрывались, мне хотелось, чтобы всё было так же легко, как и прежде. Но с каждым годом Алевтина становилась всё идеальнее и идеальнее, и я даже начал находить в этом плюсы. Привык и воспринимал, как должное.

Идеальная жена.

Идеальный брак.

Идеальная жизнь.

И сын на стороне, который не мешал всему этому, а рос отдельно. Роль воскресного папы мне тоже нравилась, хотя Ольга и вызывала раздражение одним лишь своим существованием. Та единственная ночь, которую мы провели, когда я был пьян после очередной неудачи в бизнесе, была ошибкой, о которой я и правда жалел. Тогда Алевтина страдала из-за выкидыша, а я ушел в бар, а там по какой-то случайности оказалась и Ольга.

Это сейчас я понимаю, что она точно знала, что делала, и появилась там не случайно, а тогда плохо соображал и сидел с ней, делясь о наболевшем. Кто ж знал, что на утро я проснусь в ее постели. А спустя месяц она покажет мне тест с двумя полосками. Будь моя воля, я бы заставил ее сделать аборт, но она рогом уперлась, что портить здоровье не намерена. Благо, все эти годы соглашалась скрывать это от Алевтины, если я буду обеспечивать их с сыном, и я исправно выполнял свою часть договора. Что ж. Теперь настали новые времена.

Я стиснул переносицу и стиснул челюсти, желая поскорее закончить с ней разговор.

– Что-то еще, Ольга? С Данилом какие-то проблемы?

– Н-нет, – растерянно ответила она. – У тебя дела в офисе?

– Что за вопросы? Тебя это как касается?

– Но я думала, что после случившегося мы вместе.

– Ты думала? Прекращай, тебе это не идет, – хмыкнул я, наслаждаясь тем, что больше можно не сдерживаться и говорить с ней так, как эта стерва того заслуживает.

Если раньше мне приходилось сдерживать свое желание поставить ее на место, чтобы она держала свой длинный поганый язык при себе, то сейчас в этом больше не было нужды. Одна ее инициатива в поиске моей биологической матери чего стоила. Она явно хочет получить от меня больше, чем я готов ей дать.

– Но.

– Никаких но, Ольга. Когда я закончу с делами, нас с тобой ждет серьезный разговор. Я уже дал распоряжение, чтобы тебя внесли в черный список компании, но, видимо, придется еще и с тобой провести беседу. У тебя нет никаких прав на нашу с Алевтиной фирму, так что не делай телодвижений, которые всё равно не дадут результата.

– Данил – твой единственный наследник! – закричала она, наконец, показывая свое истинное нутро. – Конечно, всё должно достаться ему! А я, если ты еще не забыл, его мать!

– Закрой свой рот! И выходи на работу. Бездонный кошелек для тебя отныне прикрыт.

– Что за чушь ты несешь? Мы с тобой договаривались, что ты полностью содержишь нас. Ты обещал купить мне золотой браслет-гвоздик, неужели ты…

– Подарки я тебе дарил только для того, чтобы ты держала свой рот на замке! – зарычал я, выходя из себя. – Из-за тебя моя жена всё узнала, и ты думаешь, что всё будет как прежде? Забудь о хорошей обеспеченной жизни, Ольга! Содержать Данила я буду по минимуму, роскошества и излишества ему ни к чему, покупать всё ему буду сам, а ты иди на работу, чтобы с голоду не помереть. Если ты всё еще знаешь, что это такое, Ольга.

– Надеешься вернуть Алевтину? – ядовито произнесла эта стерва. – Зря. Она тебя никогда не простит, и ты сам это знаешь. Она всегда такой была. Слишком правильная, до занудства. Именно поэтому ты на меня повелся. Я ведь полная ее противоположность. Яркая. Раскрепощенная. Знающая цену своей женственности и красоте.

– Не тебе на Альку мою рот открывать, Ольга, – рыкнул я, начиная раздражаться сильнее прежнего.

– А даже если простила бы, то не после того, что у нас было при ней. Ты был просто зверь в постели, любимый, – расхохоталась эта тварь. – А простыни она с шиком подбирает. Надо будет сказать ей, что хлопок что надо.

Я сбросил звонок, сжал кулаки и ударил ими по столу, отчего на пол посыпалось всё, что было плохо закреплено, включая и стакан с водой. Волна бешенства набирала обороты, и я схватил пиджак, чтобы поехать к Ольге и поставить зарвавшуюся гадину на место, но в этот момент раздался голос секретарши. Кстати, о ней.

– Давид Демидович, – сунула она голову внутрь. – К вам пришли.

– Занят!

Обсуждать дела с излишне трудолюбивыми сотрудниками не было. Семейные проблемы важнее.

– Но…

– И вещи свои собирай. Ты уволена!

Надо было сразу ей это сказать, еще когда я только вернулся в кабинет после разговора с Алькой. Нечего тянуть, всех предателей и крыс под зад ногой. Молча и без сожалений.

– Но как же так? У меня же ипотека, вы что, поверили этой стерве?

Девчонка заплакала, а я прищурился, чувствуя разгорающийся пуще прежнего гнев. Только хотел подойти и вывести ее вон самому, популярно объяснить, что не стоит открывать рот в сторону моей жены, как дверь распахнулась, и внутрь вошли двое полицейских. Один в форме, другой в гражданском. Последний достал корочку и раскрыл ее на весу.

– Давид Демидович Доронин? На вас поступило заявление, пройдемте с нами.

Глава 16

– Его отпустили? – спросила я у Пашки, когда он вернулся домой.

Под его глазами залегли тени, и мне стало стыдно, что я отнимаю его время, когда у него и так работы выше крыши.

– Да. Адвокат внес залог и надавил на начальство. Только семнадцать процентов всех заявлений по домашнему насилию доходят до суда. Обычно жены забирают заявления на следующий день, поэтому выше не хотят связываться с этим. У твоего Доронина руки длинные, а на меня начальство сверху давит, чтобы я разобрался с этим и пригласил тебя в участок. В любом случае, ты не ходи туда. Не нравится мне твой Доронин, скользкий тип.