Финишная черта - Мари Милас Страница 14

– Я не просила меня спасать.

– Но ты переживала, что драка скажется не самым лучшим образом на моей репутации.

– Я переживала о своей репутации. – Она вздергивает подбородок. – Он приставал ко мне. И из-за меня же поцеловал пол.

– Как скажешь, – безразлично хмыкаю я, проводя большим пальцем по ее запястью, где пульс бьется со скоростью колибри.

– Послушай, Лиам.

Она выдергивает свою руку и скользит ей по моему животу, а затем переходит на грудь. Тонкие пальцы перебирают пуговицы рубашки, а затем рисуют круги в области сердца. Я чуть не закатываю глаза от мурашек, которые начинают покрывать кожу.

– Со мной все в порядке по трем причинам. – Она поднимает другую руку, привлекая мое внимание к трем поднятым пальцам. – Первая: я могу за себя постоять. – Аврора загибает большой палец. Другая рука все еще путешествует по моему торсу, я плотнее прижимаюсь к ней, потому что мне мало. Потому что я чувствую себя свободным рядом с ней. – Вторая: я проживаю каждый день среди мужчин и умею с ними справляться. – Она загибает указательный палец, оставляя поднятым только средний. Я усмехаюсь, а она быстро прикусывает нижнюю губу и тут же ее выпускает. – О, гляди-ка, третья причина. – Средний палец маячит между нами. – Иди к черту.

Аврора отталкивает меня и уходит с грацией кошки, вышагивая по узкому коридору, как по подиуму. Она скрывается, а я все еще смотрю в пустоту, где ее больше нет. Мое сердце все еще пытается пробить грудную клетку и убежать вслед за женщиной, которую мне никогда не заполучить.

Я прикладываю ладонь к груди. Туда, где пару минут назад меня согревали ее прикосновения. Прикосновения, которые она не дарит просто так.

Задев внутренний карман пиджака, понимаю: что-то не так. Засовываю туда руку и обнаруживаю, что Аврора украла мой бумажник.

Снова.

Глава 5

Лиам

Стоит мне покинуть мероприятие и остаться одному в тишине салона автомобиля, как воспоминания четырехлетней давности о нашей встрече с Авророй обрушиваются на меня тяжелой волной.

Я въезжаю в Бристоль – место, где я вырос. А если точнее, провел свои школьные годы. Ведь вырос я в усадьбе бабушки и дедушки в графстве, находящимся к северо-западу от города. 

В Бристоле у моей семьи небольшой дом, куда я всегда возвращался после школы и тренировок по балету. Однако большую часть жизни одна из усадеб Расселов – Гринвей хаус, была моим постоянным местом жительства. 

Родители нередко уезжали в Лондон или Эдинбург, потому что не смели пропустить ни одно благотворительное мероприятие или игру в поло. Дедушка тоже часто путешествовал по миру или по своим владениям, ведя бизнес. Однако бабушка в основном обитала в своей любимой усадьбе и настаивала на том, чтобы я жил с ней. 

Это не освобождало меня и ее от присутствия на всех вечерах, где пахнет древностью, старыми деньгами и виски столетней выдержки, но давало передышку и уголок спокойствия. 

Дом в самом Бристоле отличается от других владений моей семьи. Он скромный и более… нормальный. Если можно назвать нормальным, что там на постоянной основе живет персонал. По сути, это больше их дом, чем наш. Ведь с тех пор, как я окончил школу, в нем редко кто появляется. 

Я давно не виделся с бабушкой. А она – источник моих жизненных сил, которые в последнее время на исходе. 

Чем старше я становлюсь, тем больше бремя обязанностей и ожиданий пронизывает каждую минуту моего существования. Иногда кажется, что множество рук душат или надевают на меня петлю, которая с каждым днем все сильнее затягивается вокруг шеи. 

Бесконечные благотворительные мероприятия, обязательное присутствие на открытии какой-нибудь школы или больницы, множество светских мероприятий, где я должен поспособствовать какой-нибудь сделке или просто почтить своим присутствием влиятельную пару, решившую заключить брак и объединить свои активы. 

Все это… утомляет. А особенно утомляет, когда ты пытаешься гармонично совмещать свой долг с обычной жизнью. Обычными друзьями. Учебой. И просто… свободой. 

В этом году я заканчиваю академию танца. И, сказать честно, то, что ждет меня дальше, пугает.

Мне предстоит бизнес-школа и еще большее погружение во все дела семьи. Еще большее давление. Не говоря уже о браке, который висит надо мной, как грозовая туча. 

У меня еще есть время, но кажется, что оно ускользает сквозь пальцы. Я не хочу выбирать себе жену, не хочу оценивать ее, как кобылу, достойную скачек.

Я, к своему стыду и вопреки всем правилам, хочу влюбиться. Хоть и боюсь этого до смерти. Ведь что может быть хуже, чем полюбить того, кто никогда не сможет стать частью моего мира? 

Я не являюсь святым. И монахом тоже. К сожалению или счастью. 

Моя спальня походит на публичный дом, который может посоревноваться по количеству женщин, побывавших в нем, с лучшим борделем в Нидерландах. Если искать себе оправдание, то оно достаточно просто: я хочу выжать из жизни максимум, прежде чем меня сошлют в какое-нибудь графство с женщиной, которую я не переношу, и обязанностями, от которых меня тошнит.

Все девушки, с кем я сплю или развлекаюсь, уходят так же быстро, как и появляются. Мне не хочется узнавать их, ведь кажется, что чем больше человек покажет свою душу, тем сильнее риск влюбиться. 

Я не из тех, кто запер свои чувства и стал льдиной. Это бы, безусловно, сыграло огромную пользу и облегчило мне жизнь. Но нет. Я тот, кто чувствует. И это пугает. 

Погруженный глубоко в себя, я не замечаю, как доезжаю до цветочного магазина, где продаются любимые цветы бабушки. 

– Добрый вечер, – я приветствую продавщицу, которая тащит огромный мешок земли в отдел с садовыми растениями. – Позвольте я вам помогу. 

Она смотрит на меня пару мгновений, а потом, устало сдув светлую прядь волос со лба, кивает. 

Я подхватываю мешок и несу его туда, куда она указывает. Мой светлый кашемировый джемпер наверняка не оценит этот поступок, но мне плевать. Бабушка точно дала бы мне подзатыльник, если бы я не помог девушке. 

Она воспитывала меня лучше. 

Так что грязь на моей одежде вызовет только нервный тик на лице матери, но совершенно не оскорбит меня. Кстати, надеюсь, что Лорен Рассел укатила в какую-нибудь другую нашу усадьбу, чтобы проесть мозг своим слугам.

– Спасибо, – смущенно говорит девушка. – Немногие готовы таскать грязные мешки с землей.

– Не бойтесь просить о помощи.