Внутри - Катрин Корр Страница 10

— Прекрасно, — говорю, заметив Аверьяна в толпе. Хорошо, что в этом мы сходимся. — Меня это обнадеживает.

Нет, ну как так получилось, не пойму?! Аверьян должен был приехать сегодня к обеду, а не вчера!

— Я сообщила Богдану о твоих отношениях, чтобы он оставил тебя в покое. Да, пока это плохо получается, но я уверена, что Аверьян вправит ему мозги, потому что мой дорогой кузен явно с этим не справляется.

— И что Богдан ответил на твои слова?

— Не поверил, разумеется. Но, как видишь, взбудоражился. Очевидно, что об этом и хочет поговорить с тобой.

— Ну да.

Правильнее сказать «и ещё об этом», ведь главная тема остается той же: он ударил меня, и я этого уже никогда не забуду.

— Ну и? Как тебе Аверьян?

— Мое мнение о нем не успело сформироваться.

— И правда. Вы ещё толком не узнали друг друга. Но это дело поправимое. Времени у вас теперь много.

Никак не комментирую её слова и просто иду вперед. Дана, помощница Вероники, отправляет Дарину за пятый столик, а мне указывает на первый.

— Так ты за основным столом, — говорит Дарина. — Жаль, не сможем поболтать. Зато у вас с Аверьяном есть возможность пообщаться друг с другом. Да и Богдана не будет рядом. Этот несчастный за моим столом.

Небольшие круглые фонари, выстроенные вокруг каждого стола, загораются, а официанты зажигают большие белые свечи. Если бы на прозрачных пластмассовых стульях были надеты белые чехлы, я бы решила, что попала на чью-то свадьбу с неформальным дресс-кодом.

— Давай, милая! — зовет меня Вероника и указывает на свободный стул. — Садись вот сюда!

За столом уже сидят родные братья Кирилла с супругами и младшая сестра Вероники с мужем, который два года назад попал в серьезную аварию и после нескольких операций, проведенных Кириллом, проходит восстановление. Занимаю свое место и вижу, как Аверьян садится на соседний стул и разворачивает его к дяде. Будто дает ясно понять, что моя компания ему неприятна. Но я и без того это знала, так что пофиг.

— Мы рады, что ты снова с нами, Аверьян, — слышу я голос Леры. — Тебя здесь очень не хватало, дорогой мой племянничек!

Я всегда знала, что родной сын Вероники и Кирилла был важной частью их большой и крепкой семьи. Я никогда не слышала о нем ничего плохого, даже когда кто-то вспоминал о его непростом характере в подростковом возрасте и бесконечные походы родителей в школу. Он часто устраивал драки, приносил сигареты, распивал спиртное с друзьями где-нибудь в подъезде и вообще больше был похож на отпетого хулигана, нежели на сына известного хирурга и не менее известной бизнесвумен, ставшей колоссальной поддержкой и опорой для многих родителей, воспитывающих особенных детей. «Было и было, — слышала я, — он ведь мальчик, а мальчики должны быть упрямыми, дерзкими и противостоять этому миру».

В детстве я боялась думать о нем. Будь мне сейчас десять-одиннадцать лет, я бы слышала только то, что мной заменили его, как игрушкой, которой когда-нибудь тоже найдут замену.

«Когда он вернется, а это обязательно случится, избавятся от тебя, подкидыш», — любили повторять близняшки. И я боялась вовсе не этого, ведь мне было чуждо само понимание детского одиночества. Я страшилась того, что Аверьян, который в моем дырявом сознании обрел образ густого черного дыма в самую громкую и дождливую ночь, восстанет из тьмы и обречет меня на вечные страдания. И хотя я не понимала, в чем именно они бы заключались, я точно знала, что мне будет очень больно и холодно. Настолько, что я буду желать умереть.

⁂

Кирилл подмигивает мне, как бы говоря: «Отлично сидим, правда, Адель?». Отвечаю ему улыбкой и плавным кивком, как делала это в детстве.

Скоро ли мне уже можно будет уехать?

Столы ломятся от еды и напитков, один тост и пожелание никогда больше не уезжать в чужие края следует за другим. Летние сумерки сгущаются всё сильнее, и, когда слово желает сказать Вероника, загорается огоньками длинная каменистая тропинка, ведущая к частному озеру.

— Вот-вот будет салют! — объявляет она, слегка опьяневшая, но очень счастливая. — Так, а теперь настала моя очередь высказаться!

Гости шумят, как болельщики на футбольном матче. Аверьян, проговоривший с родственниками и не прекращающими свои визиты друзьями последний час, поднимается с места и подходит к маме. На его фоне Вероника кажется очень маленькой и хрупкой. Обняв сына, она смотрит на него, задрав голову, а потом прячет лицо в его груди и прижимается крепко-крепко.

— Простите! — говорит она громко и заплаканным голосом. — Ничего не могу сказать, кроме того, что я очень счастлива сейчас!

Мне приятно смотреть на них. На моих глазах выступают слезы, которые я спешу промокнуть салфеткой.

— А теперь салют! — командует Вероника забавным из-за слез голосом, вызвав всеобщий смех. — Ну же! Ребята! Салют, говорю!

Через пару секунд раздается громкий хлопок, и в черном небе взрываются тысячи ярких огней. Подперев рукой подбородок, молча любуюсь неповторимой красотой.

— Адель, Кирилл, вставайте все вместе, я вас сфотографирую! — торопит Лера, настраивая камеру на своем телефоне. — Ну же, Ника!

— Идем скорее! — зовет меня Кирилл. — На фоне салюта! Будет здорово! Наше первое совместное фото!

Я не хочу, но послушно делаю то, чего от меня ждут. Становлюсь рядом с Кириллом, но он, взяв меня за плечи, вынуждает занять место в самом центре, почти между ним и Вероникой. Аверьян, высокий, становится позади, и мои обнаженные ноги моментально ощущают исходящее от него тепло. А ещё давление, давящее на плечи.

— Салют, сыр, улыбаемся, ребята! — верещит Лера, стараясь снять нас на фоне яркого фейерверка. — Отлично! Просто огонь! Браво! Адель, красавица! Только папа и дочь счастливо улыбаются, а мать с сыном будто кислой каши съели! Улыбаться что ли не умеете?

— Готово? — спрашивает Аверьян, и его голос проносится за моей спиной на низких и вибрирующих частотах. Ему наверняка не составит труда убрать меня из снимка при помощи фотошопа.

— Есть!

— Отлично! Отправь мне всё, что получилось, — говорит Вероника.

— И мне тоже! — добавляет Кирилл.

Мы с Аверьяном решаем, что нам эти фотографии ни к чему, и молча расходимся в разные стороны.

— Отличный вечер, — говорю родителям, тихонько предвкушая долгожданное прощание. — Я так наелась, что дышать не могу.

— Почему мне кажется, что ты собралась уезжать?

— Потому что тебе не кажется, — говорю с улыбкой. — Уже поздно. А мне ещё до города добираться.

— И это первая причина, по которой ты должна остаться здесь на ночь, — отвечает