Дочь Мента - Екатерина Ромеро Страница 4

Становится холодно. Зубы стучат, кажется, даже громче, чем сердце. Почему мне так холодно, почему…

Только сейчас замечаю, что я в одной только футболке. Нет куртки, она разорвалась и потерялась в пути, потому пробираться по кустарникам мне было так больно.

Что делать, что? Я ходила в походы с классом пару раз, но вот так, в открытом лесу, никогда не была. И ночь такая долгая, и кажется, звери здесь только позади, с ружьями.

Ложусь на спину, смотрю на небо. Сосны-великаны, шуршит трава, а позади смерть. Я их добыча, а они палачи.

Тот Волкодав дал за меня деньги. Я видела, как он смотрел на меня — с такой лютой ненавистью, что прощения мне не будет. Хотя я даже не знаю за что.

Природа живая, лес в ночи ужасный и прекрасный одновременно. Встаю на ноги, просто иди вперед, Мила.

Время замедляется, не понимаю, сколько так брожу в одиночестве, переходя с болот на поляны, пробираясь между теней деревьев и кустов, порой спотыкаясь о корни.

Я одна в этой тотальной темноте, хотя луна все же выходит из-за густых туч и теперь показывает дорогу. Куда мне идти, что делать?

Я в тонких штанах и футболке. Мои ноги вымокли до бедер.

Чувствую, как слезы текут по щекам от ужаса, холода и того, что, кажется, я потерялась. Вроде бы я шла и уже видела проблески дороги, но это оказался всего лишь мираж, пустышка.

Я в густом огромном лесу и не уверена, что не сбилась с пути, что не иду теперь обратно. Прямо к ним. К охотникам.

Позади что-то хрустит, тут же прислушиваюсь к звукам. Я больше здесь не одна. Он рядом.

Один из охотников меня догнал. Я улавливаю его шаги. Медленные, уверенные, глухие. Он выверяет каждый свой шаг.

***

Быстро вытираю слезы, а после замечаю, что рядом в кустах что-то шевелится. Это животное, молодая прекрасная лань — и она тоже услышала его!

— Нет, не надо…

Кажется, у меня открылось второе дыхание. Я бегу со всех ног, так же быстро, как и лань. Вот только проблема в том, что я босая и уже не чувствую этих самых ног, довольно скоро я отстаю от нее.

Я не успеваю, а после раздается выстрел. В меня.

Я спотыкаюсь и со всей дури лечу в заледенелый мох, падаю на него с хрустом, больно ударяясь спиной.

Все плывет перед глазами, а небо такое звездное, так и танцует предо мной.

Вот и все, Мила. Сказка кончилась, даже не начавшись. Я не выросла. Просто не смогла. Он догнал меня, поймал свою добычу.

Я лежу на спине и не могу встать. Почему-то не слушаются ноги: похоже, Великан прострелил мне позвоночник, а еще я слышу: он идет ко мне. Охотник. К моему несчастью, тот самый страшный – Волкодав.

Я вижу его приближающийся силуэт. Тяжелый шаг, высокие кожаные ботинки, крепкие ноги, черная одежда. Мужчина держит в руках заряженное ружье, прицеливаясь. В меня.

Зачем? Мне кажется, он и так попал — пусть не переводит пуль, мне и одной достаточно…

Все мое тело почему-то дрожит, я не могу говорить, но я вижу его — этого мужчину. Он подходит ко мне, а после направляет на меня оружие.

Внутри все сжимается, воздух кажется ядом.

Вижу огромное дуло. Двустворчатое, еще дымящееся от недавнего выстрела. Сейчас все закончится, но я все же боюсь боли. От него.

Он стоит рядом, такой высокий, как гора.

Улавливаю запах его кожаных ботинок. А еще кедр. Этот запах кедра колет мой нос.

Моргаю молча, слов не находится. Даже просить не способна – зачем? Чувствую, как слезы потекли по вискам. Он тоже это видит, но его ледяные глаза не выражают ничего, кроме ненависти. Ко мне. Адской.

Что я ему сделала, что сделал ему мой отец?

Этот миг — и вся моя коротенькая жизнь проносится перед глазами. Безысходность, я попалась, выхода нет, его не будет.

Щелчок. Охотник нажимает на курок. Раздается еще один выстрел, лес пронзает глухой стон, вороны взлетают с деревьев в небо.

Молодая лань падает прямо рядом со мной, та самая, с которой мы вместе бежали. Она лежит неподвижно, точно застывшая статуя, а после Охотник достает нож.

Огромный острый клинок, который отбрасывает тень на его лицо с четко очерченными скулами.

Разрез без наркоза. Быстрый, хлесткий, по еще теплой шее животного. Я молчу. Не могу шевелиться. Я ничего не могу, честно.

Вздрагиваю, чувствую, как на меня полилось что-то. На мою шею и голову, на грудь, живот, на руки. Липкое, густое, горячее. В этот момент луна выходит из-за туч, и я с ужасом понимаю, что это такое.

Я лежу в луже крови и, повернув голову, вижу стеклянный взгляд мертвой лани. Она никогда больше не встанет – впрочем, и я тоже.

Становится дурно. Меня тошнит, перед глазами все смазывается, точно некрасивая картина.

Последнее, что запоминаю, – как Охотник наклоняется ко мне с ножом в руке.

Агония переходит границы, сопротивление бесполезно, и он, конечно, в тысячу раз сильнее меня.

Я чувствую запах кедра и крови, прежде чем провалиться в густую, тягучую темноту.

Глава 4

Моя бедная голова – клянусь, она готова взорваться. В висках пульсирует – я уже умерла или нет?

Поджимаю губы, распахиваю тяжелые веки. Я жива и лежу на заднем сиденье машины, завернутая в какую-то огромную для меня куртку, как в капусту.

Чувствую себя Красной Шапочкой, которую забрал Волк из лесу, хотя, кажется, так оно и есть. А что было в этой сказке после? Красную Шапочку съели или что?

Я не помню, у меня вообще таких книг не было, одно только право да уголовный кодекс с работы отца.

Чувствую отчетливый запах крови. Он везде, как и этот отвратительный привкус металла. Мне плохо, меня мутит, и, кажется, я смертельно ранена. Это Он выстрелил, чужак с ружьем, Чудовище, Охотник…

Я ранена и умираю? Поворачиваю голову, вижу, как с моей руки стекает кровь. Все мелькает перед глазами, лицо жжет, а ноги... мои бедные ноги! Кажется, с них слезла кожа до костей — настолько сильно печет стопы.

Пытаюсь встать и не могу. Вижу только, что впереди сидит водитель, снова улавливаю этот запах кедра.

Боже,